Даже реклама наиболее известных кутюрье того времени отличалась тем же отсутствием инициативы, что и вся индустрия в целом. Крупнейшие из них просто констатировали: «Мадемуазель Фове, ученица м-ме Викторины Пьерар и м-ме Росколь, портниха придворной и городской одежды, отправляет все предметы, сопутствующие женской одежде, в провинцию и за границу».

Так выглядели платья в начале XIX века

А вот другая реклама, заимствованная из Альманаха Боттен (выпуск за 1850 год, с. 693): «М-ме Роджер & Ко, женская портниха. Единственный дом в Париже, где можно найти готовое платье для женщин и детей. 26, ул. Националь, Сен-Мартен». Несомненно, настало время для революции в портновском деле! Первый шаг к такой долгожданной перемене был сделан женщиной. М-м Роджер, женской портнихе из приведенного выше объявления, пришла в голову достаточно простая мысль – не только шить платья, но и поставлять материал и таким образом получать прибыль от розничной торговли материалом. Однако ее идея не пошла дальше покупки материала оптом у тех фирм, чьи предложения были для нее выгоднее, и продажи его в розницу своим клиентам. Ей никогда не приходило в голову изменить или полностью отступить от привычной модели с плотно прилегающим лифом и объемистой юбкой, в которых материал и его метраж не изменялись годами. В то время как мадам Роджер занималась своей скромной реформой, отец стал ценным работником у Гажлена и встретил там мою будущую мать. Она тогда работала в должности «девушки в магазине»: слова «манекен», «манекенщица» тогда еще не придумали, и даже если бы они и были, то считались бы оскорбительными. Семейные неудачи, такие же, как и у моего отца, заставили ее зарабатывать себе на жизнь. И почти так же, как в семье отца, где старший брат воспользовался годами семейного процветания, у моей матери была старшая сестра, до наступления семейных неприятностей успевшая выйти замуж за архитектора – ученика Виоле-ле-Дюка[19], который отвечал за большинство работ в соборах Эвре, Тулузы, Реймса и других местах. Отцом этих двух сестер, везучей и невезучей, был сборщик налогов Оверни. Обязанности матери у Гажлена были похожи на работу современной манекенщицы. Она носила шали, пальто и платья, чтобы потенциальные покупатели могли посмотреть и решить, подходят ли они им. В этом она исключительно преуспевала не только потому, что была грациозна и красива, умела двигаться и носить вещи, но и потому, что была наделена огромным обаянием и умела улыбаться.

Основной работой моего отца было продавать модели, которые она демонстрировала, и таким образом весь долгий рабочий день они проводили вместе. Даже в самом начале они служили прекрасным дополнением друг другу и как команда были бесценны для Гажлена. Редкий покупатель не поддавался их молодости и заразительному энтузиазму.

Привычный тип платья, когда Чарльз Фредерик Ворт начал свою творческую деятельность

Тем не менее иногда даже ее любезность или продуманное мастерство отца не могли повлиять на клиента в принятии нужного решения. Когда это случалось, отец всегда прибегал к маленькой хитрости, безобидной, но чрезвычайно эффективной. В наши дни это, наверно, можно было бы назвать примером прикладной психологии. После того как вся коллекция была показана и мама, перемерив все шали, чуть не падала от усталости, отец внезапно останавливался, смотрел задумчиво на свою жертву, а затем бормотал как бы себе под нос: «У меня есть замечательная шаль, совершенный шедевр, но я не знаю, устроит ли вас столь высокая цена». После этого клиент, сильно разгневанный, что продавец считает его не способным заплатить любую цену, обязательно просил показать эту шаль немедленно. Тогда отец принимался суетиться в поисках нужной шали, брал ту, которая была показана среди первых, драпировал ею плечи матери немного отличным образом и показывал своей жертве великолепным жестом почтения и торжества.

Потенциальный покупатель смотрел на нее, слегка наклонял в сторону голову с видом знатока и затем восклицал: «Теперь это похоже на то, что мне надо. Именно то, что я искал. Почему вы не показали мне ее сразу, вместо всей этой чепухи?» Такая хитрость была простительна, ведь когда человек смотрит на большое количество предметов, картин или одежды, или красивых женщин, способность улавливать разницу пропадает, и все они кажутся одинаковыми. Прибегая к такой хитрости, отец помогал клиентам принять решение. Со временем отец стал компаньоном фирмы «Gagelin et Opige», последний был родственником Гажлена. Чарльз Фредерик женился на «девушке из магазина», которая носила шали так прекрасно и улыбалась так очаровательно. После того как они поженились, он еще больше проникся любовью к ней и не мог остановиться, чтобы не дарить ей красивые вещи. И отец начал делать эскизы прекрасных платьев на ее фигуру и очаровательных шляпок, чтобы обрамлять ее милое лицо. Он создавал их у Гажлена и сам руководил примерками. И когда люди видели их на ней в магазине, они восклицали: «О, мадам Ворт, где вы раздобыли это прекрасное платье? Мне необходимо такое же».

Любимый стиль Чарльза Фредерика Ворта

Таким образом, первые модели от Ворта создала сама любовь. После этого неожиданного успеха стало очевидно, что покупатели платьев будут только приветствовать новые фасоны.

Мой отец, вспомнив об успехе мадам Роджер, пришел к своим работодателям и предложил: «Почему у вас нет коллекции готовых платьев, подобной коллекции пальто? Закажите их из муслина в различных стилях. Я уверен, вы найдете покупателей для них. Вы уже продаете ткани и оптом и в розницу, почему бы не последовать примеру мадам Роджер и не превратить их в готовую продукцию? Почему бы вам не создать отдел изготовления платьев и получить тройную прибыль, а именно от оптовой и розничной торговли плюс изготовление одежды?» Но Гажлена и Опижа брала оторопь от одной мысли превратить их почтенный торговый дом в отдел по изготовлению платьев, и некоторое время они отказывались даже обсуждать подобное предложение. Но постепенно отец одержал верх и получил разрешение изготовить несколько моделей платьев и пальто из муслина.

Проектируя последние, он отказался от моделей пальто, бывших тогда в моде, и разработал дизайн каждого манто с учетом материала, из которого оно будет сшито. Если этим материалом был бархат, он использовал одну выкройку, если шерсть – другую. Одним из первых его изменений был крой рукава: он должен был не только улучшить женский силуэт, но и придать большую свободу движений. Более того, Ворт потребовал от изготовителей тканей из Лиона создать и прислать ему материалы, больше отвечавшие нуждам и назначению повседневной жизни, чем неизбежный кашемир.