И всё же подозрения друга и его подозрения росли из общего корня. Женя его не любит – вот какую рану солило чутье опытного ловеласа. И ему опять становилось не по себе. Правда, пока это был скорее вопрос, чем утверждение, но задавать его Жене казалось нелепым, хуже того – способным, как в квантовой механике, отразиться на результате. Он предполагал, что Женя уходит от ответа даже самой себе, а поскольку врать не захочет, вынужденный ответ станет мучительным для обоих.

Сознавая, что неведение означает позицию страуса (ведь если Женя его не любит, то она не Она, не его половинка), он малодушно боялся потерять то, что оказывалось на удивление готовым заслонить истину. Будто нарочно, когда он перед самой свадьбой заскочил к Жене и проходил мимо кухни, где за закрытой дверью хозяйничали родители, он услышал, как мать сказала отцу с упреком в голосе: «Ты помнишь, что с ней было, и как мы её еле вытащили?». О чем у матери появился повод вспомнить, как не о финале прошлого «замужества» дочери?

На этом фоне «страус» становился совсем уж общипанной птицей с удручающей перспективой, с чем всё-таки не получалось смириться. Не зная истины, но и не позволяя себе от нее прятаться, он в какой-то момент сообразил поставить себя на место Жени и как будто наяву увидел происшедшее с нею, освободившись от излишних фантазий.

Почти наверняка Женя, как и он, с юности ждала свою половинку, но в отличие от него дождалась – во всей полноте взаимности или по меньшей мере будучи в этом уверенной. Но «половинка» по какой-то причине отвалилась, забрав с собой всё, что ей принадлежало, и не допуская (не по своим, а по Жениным правилам) права на замену. Женя не могла, не хотела – что вернее всего продолжается до сих пор – освобождаться от неповторимо пережитого и перечувствованного. Но надо жить дальше, и она пытается связать себя с человеком, которому нужна такая, какая есть, надеясь, что они сумеют жить во благо друг другу, а не во вред. Вот и вся её корысть – бесстрастная и вряд ли заслуживающая осуждения…

Сложившийся пазл в общем-то не содержал ничего нового, но увиденный не ревнивым наблюдателем, а изнутри, как если бы это произошло не с Женей, а с ним самим, вдруг расставил все точки над i – то бишь над истиной, которой он так долго старался сопротивляться. Оставалось принять на этот раз окончательное решение, чтобы о нем не пожалеть…

Всё шло по плану. Он уже договорился с соседями об одолжении у них дополнительного стола и стульев. В шкафу висел отлично на нем сидевший новый костюм. В бумажнике лежали билеты в Питер. Продукты в нужном количестве и ассортименте были добыты, заложены в холодильник и ждали женскую половину его друзей, взявшую на себя подготовку свадебного стола. Друг с извинениями отозвал свой отказ свидетельствовать на брачной процедуре и предложил свой «Москвич» в качестве свадебного лимузина. Родителей Жени обещал транспортировать на своей «Волге» его бывший шеф и нынешний компаньон. Третью машину для укрепления родства двух своих сотрудников выделил театр….

«В тот день всю тебя от гребенок до ног, как трагик в провинции драму Шекспирову, носил я с собою и знал назубок, шатался по городу и репетировал…» – точнее не передать то, что с ним происходило в день накануне свадьбы. И хотя «драма», в отличие от героя стихотворения, ему не отказывала, а, наоборот, завтра должна была стать его женой, этого оказалось недостаточным для изменения жанра и не обещало счастливого конца. Грёза неумолимо оборачивалась мукой, которую с трудом, лишь под утро поборол сон…

Когда в дверь позвонил приехавший за ним друг, он известил друга, что никуда не поедет, и попросил передать Жене заранее приготовленную записку, содержащую одно слово: «ПРОСТИ». Друг устроил скандал: обзывал его дураком, напомнил о своем недавнем недоверии Жене («Как уверенно ты меня разубедил!»), пытался пристыдить («В конце концов, раньше надо было думать, а не ставить теперь всех, а главное, Женю, в столь нелепое положение»)… Но ни что не помогло, и друг был вынужден взять записку и повезти её адресату.

Оставшись в одиночестве, он впал в прострацию, однако сумел удивиться неожиданно скорому возвращению друга, державшего в руке нечто похожее на свиток. Друг сообщил, что и Женя вместо себя прислала в ЗАГС подругу-свидетельницу с запиской, и протянул ему свиток. Развернув мелованный лист, он увидел акварель с изображением двух парящих ангелов, а в их руках – на редкость изящное, расписное блюдечко с пронзительной голубой каемкой…

Внутри что-то всколыхнулось, протестуя против происходящего и его страшной необратимости. Но почему в ЗАГСе, когда друг с запиской должен был поехать к Жене домой?! – он судорожно зацепился за эту спасительную нестыковку… и проснулся за пять минут до звонка будильника. Друг должен был появиться через полтора часа. Им предстояло заехать за Женей, чтобы до ЗАГСа новобрачные успели посетить “Чародейку”.

******

Автор фотографии на обложке – Майкл Кларк (https://www.flickr.com/people/19646736@N00)