и та пилила ее всю ночь и большую часть утра. Малышку нужно было спасать.

Питер прочистил горло.

— Миледи, я ни в коем разе не собирался говорить об этом с кем-либо.

На лице Аланы отразилось облегчение, она широко улыбнулась.

— Благодарю вас, милорд. Я знала, что вы настоящий джентльмен. Мы с Кристиной вам очень благодарны.

— Не стоит. Я прекрасно понимаю, что такое алкоголь и последствия его чрезмерного потребления…

— ЧТО???

Возмущенный женский вопль, раздавшийся сбоку, заставил Питера поморщиться. Он повернул голову и встретил горящий взгляд возмущенной Кристины.

ОНА ВСЕ ЭТО ВРЕМЯ БЫЛА РЯДОМ???

— Чрезмерное потребление?! Серьезно?!

Кристина резко поднялась со стула.

Успевшая оббежать стол Алана подскочила к дочери и схватила ее за руку.

— Милорд, спасибо еще раз. Мы пойдем.

Мать увела разгневанную Кристину, а мысли Питера приняли неожиданное направление.

Сдохнуть. Здорово было бы сейчас сдохнуть. Хотя сейчас-то чего? Вот пару минут назад, до того как я это выдал… И они все считают меня умным. Мне запрещено связываться с Кристиной Линли, иначе все узнают, что я идиот.

Он отодвинул очередную чашку кофе, поднесенную услужливым лакеем:

— Виски.

Сассекс, поместье Солсберри, 3 ноября, 15:15

— …А завтра ты поедешь на охоту и покажешь всем, что ты достойная юная леди.

— Кому всем, мама? Никто, кроме него, и не считает меня недостойной…

— И ему покажешь!

Кристина скептически хмыкнула.

Вот уже полчаса, как мать и дочь, по меткому определению девушки, «шарились» на чердаке в поисках подходящего наряда для Кристины. Наконец Алана радостно вскрикнула и победно вскинула руку с парой высоких сапог с отворотами. На дне того же сундука нашелся полный комплект дамского охотничьего костюма: красный редингот[2], светлые брюки-гольф, рубашка, шейный платок с перчатками и черная каскетка.

— Слава богу, не амазонка. Я, честно говоря, боялась, что тебе придется ехать в дамском седле.

— Мама, у нас другая проблема — редингот красный.

— И что?

— Его цвет в данном случае означает мой особый статус. Красный — цвет распорядителя, а в случае леди — члена охотничьего клуба. Особого члена.

— Насколько особого?

— Красный цвет редингота — признание заслуг охотника или охотницы. Мне же положен темно-коричневый, а лучше черный.

Алана пожевала губу.

— Это, конечно, хорошо, Крисси, что ты так образованна, но… Ты женщина, многие сочтут это капризом… Будем надеяться…

— А если спросят?.. Мама?

— А мы их опередим! Да-да! У меня есть помада точно такого же цвета. Надеть пиджак под помаду — как это по-женски, дорогая!

— Но у тети Бэллы был тридцать девятый размер ноги, а у меня тридцать шестой.

— Крисси, прекращай спорить! Натолкаем туда бумаги, и никто не заметит. В конце концов, тебе в них не ходить, а в седле и так сойдет.

Кристина опустила голову.

Алана подошла к дочери.

— Не сердись, дорогая. Это все не от хорошей жизни, ты же понимаешь. Будет и на твоей улице праздник — ты только подожди.

Сассекс, поместье Солсберри, 4 ноября, 09:00

Утро встретило Питера…

Нет. На сей раз Питер встречал утро. Вчера остановить намечающийся запой ему помогла Дженни — она просто наорала на него и отобрала бутылку. Это помогло — он заснул и проснулся в четыре часа утра бодрый и полный сил. Три часа он плодотворно работал и, еле дождавшись семи утра, первым спустился на завтрак. Именно там его и встретил хозяин поместья и настоял на присутствии Питера на сегодняшней охоте: «Ты британец, мальчик, и, значит, твое место…» — и прочая подобная чушь. Охоту Питер, искренне любивший зверей, недолюбливал. Но ее любил хозяин поместья, а Питер твердо решил доказать себе, что приехал сюда ради контракта, а не из-за НЕЕ. А значит, ничего личного — это бизнес.

Таким образом в 9:00 он уже сидел в седле горячего жеребца по кличке Костер и поджидал собирающихся «охотников». Компания подбиралась неинтересная: из двадцати трех гостей на охоту пожелали поехать не более двенадцати, да и те не спешили расстаться с теплыми постелями. Он делал уже третий круг по двору, когда появилась ОНА.

Питер обомлел.

КРИСТИНА? Она ненавидит охоту!

Грум помог ей взлететь в седло, и она наклонилась к провожавшей ее матери — та поцеловала дочь и сказала нечто ободряющее. Кристина кивала, Алана продолжала говорить.

Будто на год прощается.

Алана послала дочери воздушный поцелуй, и Кристина поскакала по кругу, также давая своей лошадке размяться.

Питер понимал, что не видеть его она не может, следовательно, игнорирует. Ну логично. Он вчера был такой помятый, что самому противно. Надо будет сегодня… нет, не извиниться — извиняться ему не за что. Надо будет перекинуться с ней парой слов. Ни к чему не обязывающих, как это принято у людей их круга.

Светская болтовня, не более того… О погоде, например… Да, погода — отличная тема. И очень безопасная. «Отличный день, мисс Линли, не находите?»

Да, именно так он и начнет. А потом она ответит, и на этом все. Он больше к ней не обратится.

Питер выдохнул и направил коня в сторону Кристины, когда из дома вышли почти все участники охоты. Грумы подвели лошадей, и вот уже лакей обходил всех с подносом с ритуальными бокалами виски, смешанного с имбирным элем. Питер проследил за Кристиной и успокоился, убедившись, что она лишь пригубила напиток, тут же вернув бокал. Старший егерь, появившийся со стороны леса, по обычаю отрапортовал распорядителю, и охотники двинулись к месту выпуска лисицы.

Кристина сидела в седле неплохо. Даже очень. Редингот, да и весь наряд ей очень шел, а светлые лосины выгодно подчеркивали ее красивую круглую попку.

Так, стоп! Обогнать ее и ехать впереди.

Тогда она сможет разглядеть его, сидящего в специальном седле, сделанном под его рост.

Тоже не годится.

Значит, что? Значит, вровень, благо дорога позволяет.

Кристина ехала между сопляком Луи и дамой непонятного возраста: ей могло быть как тридцать пять, так и пятьдесят три. Дама тоже была в красном, Луи же, как Питер и большинство охотников, был в черном.

Подъехав поближе, Питер услышал голос мальчишки:

— Так-то оно так, только какая это охота без ружей?

Кристина немедленно отреагировала:

— Охота на лис вообще запрещена, Луи, если ты не в курсе.

Умница.

— Да ладно! И давно?

Уже больше десяти лет, кретин.

— С 2005 года.

Блеск!

— Так мы сейчас что, закон нарушаем?

Дама решила вмешаться в разговор:

— Нет, сэр! Мы его как бы объезжаем.

Какой противный смех у этой бабы. И