началось кровотечение, но в этой яме ее никто не видел и… Ее нашли через несколько часов, когда вернувшийся с работы Зак забил тревогу. Все было уже кончено.

Алана, не скрываясь, плакала, и Кристина вдруг поняла, что и из ее глаз тоже текут слезы.

— И он больше не женился?

— Нет, он воспитывал Робби один. Конечно, были няни, но замену матери он сыну искать не стал.

— А может, не нашел?

— Может, и не нашел.

Алана выдохнула, вытерла слезы и подошла ко второй цветочной вазе, что она принесла, поменьше.

— Но как же приятно, дорогая, когда столько цветов!

Кристина опустила голову и вздохнула. Алана нахмурилась:

— Прости, я, конечно же, не имела в виду, что хорошо, что ты повредила ногу. Я говорила только о цветах. Все джентльмены так милы и любезны. Все интересуются тобой и твоим самочувствием, шлют тебе поклоны и цветы.

— Не все.

— Крисси, родная! Ну хорошо, все, кроме него. Он просто…

— Я виновата перед ним, мама. Очень. Он спас меня, а я…

Кристина закрыла лицо руками.

— Я так орала на него, мама. Практически визжала, как… базарная торговка. Мне так стыдно! И еще эта трещина! Из-за нее я не смогу увидеть его еще минимум недели две, а ведь он не станет ждать, он уедет! И всю жизнь будет уверен, что Кристина Линли — неблагодарная свинья!

Алана смотрела на расстроенную дочь и вспоминала вчерашний день.

После ухода Митча-старшего их навестил Робби. Он-то и поведал им историю спасения Кристины. Рассказывал он ярко, живо и очень впечатляюще изображал Питера Девенпорта, несущегося за Кристиной с протянутой рукой и криками: «Отпустите поводья, я вас спасу!» Дочь была в ужасе, так как помнила все, что наговорила маркизу. Тот их не беспокоил и был единственным, кто не поинтересовался у Аланы самочувствием Кристины.

— Крисси, а как ты посмотришь на то, чтобы я пошла к нему?

Кристина не поверила своим ушам.

— К кому?

— К Девенпорту. Он ведь спас мою дочь. Да, не до конца, и мы имеем трещину, но, по словам Робби, если бы не твой Питер, то не факт, что ты сейчас была бы…

Алана отвернулась.

— Мама… Я должна сама… Я просто не знаю как… Мне ведь не благодарить, мне сначала извиниться надо. А я…

— Ну, тогда давай думать…

Сассекс, поместье Солсберри, 5 ноября, 15:33

— И что ты намерен делать?

— Поработать в тишине часов пять, а потом пойти поужинать.

Питер работал, сидя за компьютером. Дел накопилось много, но сосредоточиться ему почему-то сегодня было тяжело. А тут еще и Дженни… Ему бы тишину, и любимая работа затянула бы, отвлекла бы от тяжелых мыслей, которые…

— Да что ты?! А что делать мне?!

— Как всегда — развлекаться самостоятельно и не мешать мне.

— А на черта ты тогда меня сюда притащил?! Мы даже не трахаемся! Ты то на охоте, то на переговорах с этим старым козлом Солсберри или бухаешь и потом отсыпаешься, а мне это все на хрена?!

Питер смотрел на разъяренную фурию, орущую у него в гостиной, и понимал, что начинает ненавидеть ее.

— Уезжай…

Он повернулся к ноутбуку и сделал вид, что поглощен чтением очередного отчета.

— Вот так просто? Уезжай — и все?!

Питер молчал. Дженни это взбесило, и она подошла к нему поближе.

— Эй! Я с кем говорю?!

Он не реагировал.

Размахнувшись, Дженни смела со стола ноутбук. Тот отлетел, ударился об стенку и упал — экран погас. Не глядя на девушку, Питер направился к двери.

— Я вернусь через час. Чтоб и духу твоего здесь не было.

Шокированная собственным поступком, она пошла за ним.

— Пит, прости, я вспылила…

Питер вышел в коридор и направился в сторону лестницы. Он не знал, куда пойдет, понимал только, что если не уйдет от нее подальше, то впервые в жизни ударит женщину. Или оскорбит, что тоже не добавило бы ему очков в собственных глазах. Он решил спуститься вниз, в библиотеку, и пересидеть там время, данное ему Дженни.

Конечно, она не уедет. Конечно, когда он вернется, она будет извиняться, и ему придется ее простить. Или сделать вид, что простил, чтобы посторонние не стали свидетелями безобразных сцен, устраивать которые Дженни любила и умела. О, она была мастер! Позже, когда они уедут отсюда, наедине он поговорит с ней и обсудит условия, на которых она его отпустит. Да, это будет дорого, но… не впервой.

Почти спустившись, на лестнице Питер встретил вчерашнего паренька, сына местного доктора.

Робби. Кажется, так называла его Кристина.

Сегодня мальчик был одет в джинсы и куртку и, неся огромный букет ярких цветов, поднимался по лестнице, пребывая в прекрасном настроении. Питер сразу понял, кому предназначаются цветы, и остановился. Робби, заметив его, тоже притормозил:

— Добрый день, милорд.

— Добрый день.

— А я вот Кристину иду навестить. Как она сегодня?

Питер обалдел. Он, конечно же, знал, как она сегодня, но был потрясен тем, что мальчишка почему-то интересуется этим у него:

— Она пациентка вашего отца — это у вас впору интересоваться ее самочувствием.

Тот ничуть не смутился.

— Да, наверно, но отца я увижу вечером, а Крисси решил навестить сейчас. Да и цветы занести надо было.

— Надо было? Кому «надо было»?

А вот здесь мальчик смутился.

— Понимаете, сэр, в смысле, милорд… Я вчера когда пришел проведать Крисси, я… ничего, а там цветов много… И получается, что все прислали, а я не прислал… Ну я сегодня и решил занести — неудобно, сами понимаете…

Питер не понимал, но слова мальчика плотно засели у него в голове: «Все прислали, а я не прислал».

— Да, конечно.

Питер посторонился, жестом приглашая Робби следовать дальше. Он понял, чем займет ближайший час.

Сассекс, поместье Солсберри, 5 ноября, 16:01

— Вот и правда, чем проще — тем лучше. Нечего придумывать. Просто позову его на чай, и все.

С этими словами Алана решительно вышла из комнаты. Кристина осталась одна и настроилась на долгое ожидание, когда дверь без стука открылась и в гостиную, пятясь, вернулась Алана.

— Ты знаешь, на кого я сейчас натолкнулась?

Кристина выжидающе смотрела на мать.

— Там на лестнице Робби разговаривает с Питером.

— Робби?

— Да, детка, Робби Митч. С Питером Девенпортом, если ты и это намерена уточнить.

— Но о чем, мама? О чем могут говорить наш Робби и… Питер?

Кристина села на диване — новости были такие, что лежать она не могла. Алана лукаво