километрами каната, обездвиженный весом в сотни тонн, я сжимал свою челюсть и изо всех сил старался встать, но чем сильнее я напрягался, тем больше прикосновений я чувствовал. Я стал пленником. Пленником того, кто сидит на моей груди и отбрасывает тени на стены и потолок. Я услышал как это нечто, причмокивая, открыло рот, словно намереваясь меня сожрать, и его зловещий смех разлился по комнате. Дьявольский, бесцеремонный смех, оно смеется над моими попытками встать, над моей беспомощностью. Оно смеялось, потому что может это сделать.

Я принял свою судьбу. Я остыл к неумолимым попыткам сдвинуться. Принося себя в жертву, я позволил ему играть со мной. Тонкие мокрые пальцы коснулись моего бедра и поползли наверх. Они прошлись по животу, подмышкам и вцепились в шею, окутали ее вокруг, а тело, какому они принадлежали, поплыло наверх. Еще секунда и я увижу его! И тогда мне придется жить с остатками памяти об этом дне, мне придется помнить его лицо, и именно это лицо я увижу перед смертью. Оно медленно перевалило вес и дыхнуло в мое лицо. Оно коснулось своей шерстью подбородка и резко хлынуло вверх!

Я открыл глаза и увидел Кейт…

– С кем ты разговариваешь? – спросила она.

Я поднял голову и начал напрягать свои конечности.

– Они шевелятся! Шевелятся!

– Ты сошел с ума?

– Да… Нет! О боже мой…

– Ладно, видимо я что-то пропустила. Не мог бы ты сделать мне завтрак? – Кейт виновато улыбнулась. – И чашечку кофе?

– Кейт, я все сделаю для тебя…

5

Сидя за столом, я поведал Кейт все то, что со мной стряслось. Она не удивилась, но встревожилась и раздосадовалась, потому что обещала мне быть рядом, когда этот ужасный приступ настигнет меня. Я человек отходчивый, обиды не держу, тем более что пропитался какими-то теплыми чувствами к ее молодой особе. Об этом я, естественно, умолчал, и просто наслаждался ее присутствием.

– Тебе приснилось, что у меня есть котик! Это так мило… Теперь я ужасно хочу зверушку. Ты случайно не запомнил ее имя? Может я как-нибудь его называла? – сказала Кейт, тихонько улыбаясь. Ее голова, наверное, просто трещала.

– Из всего того, что я сказал, ты обратила внимание только на это?

– Ну да. Слушай, сонный паралич – не такая уж страшная штука. Точнее страшная, но безвредная, о ней я уже и начитана и наслышана, так что твой рассказ просто добавляется в копилочку. Но котик… Теперь я хочу этот маленький комочек к себе на ручки.

– Ты назовешь его паралич?

– О… Это… Весьма необычное имя, – заявила она. – Кстати смотрю на тебя и поражаюсь. Человек, до такой степени боявшийся этого паралича, что просто места себе не находил, да еще впутал себя во всю эту историю с пропавшей ведьмой, и сейчас сидишь здесь, пьешь кофе и выглядишь так, как будто всего лишь увидел страшный сон, а не испытал все свои страхи во плоти.

– Да, это выглядит так, – сказал я, – Но… – И тут меня осенило. Я ожидал испытать неведомый кошмар, встретиться с будоражащими жизнь страхами, очутиться в преисподней и сгинуть там навеки, но сейчас, рядом с Кейт, я чувствовал себя прекрасно, и ни малейшей капельки отчаяния не было во мне, лишь мутная дымка воспоминаний. – Знаешь, Кейт, на самом деле, это не такая и жуткая вещь. Да, оказаться скованным в собственном теле под наблюдением надзирателя-демона – развлечение не из приятных, но признаться честно, я испытывал невероятное любопытство ко всему, что происходит вокруг. Эта комната… Она казалась ненастоящей, словно искусственной, и мне так и хотелось встать и оглядеться, взглянуть в глаза тому… тому, кто смотрел на меня…

– Этой кошечке?

– Это была не кошка!

– Раз уж мы говорим об этом, то существуют способы вызывать сонный паралич, а учитывая твое состояние, думаю, проблем не будет.

– Ты серьезно?

– Вполне.

Дикое любопытство и несгибаемый интерес завладели мной. Я начал размышлять о том, что я увижу там, в том мире. Это и в правду то же место, где я уснул, а мое тело просто-напросто обездвижено, или я оказался в том самом мире идей или в каком-нибудь другом потустороннем мире? Туда ли попадают умершие и здесь мы витаем во время сна или все это просто игры разума, некая ловушка для усечения нежелательных химических процессов?

– Кейт, – сказал я, – ты должна мне помочь.

– То есть ты хочешь, чтобы я помогла тебе снова впасть в это состояние, контролировала тебя, делала записи, искала способы двигаться и была твоим партнером по постижению человеческих тайн?

Я кивнул. Ее глаза засверкали и она улыбнулась, словно пришибленная.

– Только никаких экспериментов надо мной! Делай то, что я скажу! Ты должна что-нибудь придумать, в этом ты асс.

– Это и есть один большой эксперимент…

– Но ты же поняла, что я имею в виду.

– Поняла, – протянула Кейт.

Мы допили кофе и я принялся за вторую чашку, пока Кейт принимала душ. Мне вспомнился старик со смешными ушами, схвативший меня за руку. Что он делал в баре Джонсона? Откуда он знает про старуху Клеменсе? Неужели он тоже кондотентьер или как там их называют? Собравшись с мыслями, я оделся и пошел искать его в закоулках той улицы. Должны ведь остаться какие-то следы.

Тем временем Кейт привела себя в порядок и отправилась в обитель своих зависимостей, в цитадель ее мании и центр средоточия всех ее предрассудков. Она вызвала такси и уехала в библиотеку, к своему уединенному рабочему месту.

Блистательная тишина – воскресенье. По улицам бродило ленивое уныние, пленя людей своим обворожительным взором и приглашая отдохнуть на скамейке под легким зонтиком. Сонные лица, слегка веселые, кружили вокруг домов и, нет слов сказать, какая безмолвная легкость ютилась на теплых щечках. Веки мои стали тяжелыми, так и хотелось вздремнуть, забыть про этого треклятого старика и расслабиться, но не знаю почему, я все-таки продолжал идти, слабым и тихим шагом.

Уютные пекарни манили ароматным запахом хрустящего круассана и теплого, приостывшего кофе. Я присел отдохнуть на террасе одной из них, как вдруг, на другом конце улицы заприметил того старичка с сумкой наперевес. Он стоял на остановке и ждал подходящий ему маршрут. Я страшился к нему подойти, но деваться некуда, раз уж мои ноги привели меня к нему, мои губы должны закончить это дело.

– Здравствуйте, – сказал я вежливо.

– Здравствуйте! – отозвался он, – Какое безмятежное сегодня утро, не правда ли?

Его лицо озарял веселый солнечный свет. Какой груз прошлого он тянет на своей спине? Но он был весел,