Бумажник сам по себе был дорогим изделием. Натуральная кожа. Но от него нужно избавляться. Как учил Марину незабвенный папашка – от улик нужно избавляться сразу. Брать нужно только деньги.

Как ни странно, но это была ее первая кража. Отец многому ее научил, но с собой на дело никогда не брал. Она как-то попросилась, но получила подзатыльник. Дескать, не бабское это дело. Да и скользкая это дорожка, прямиком на нары. Именно эта дорожка в очередной раз отправила батю на этап. Без него Марина могла бы использовать свои криминальные знания. Но разве ж в деревне развернешься? А здесь Москва! Море людей, океан возможностей. Главное, не зевать. И к ментам в лапы не попадаться.

Трудно представить человека, который не знал бы, что делать с деньгами. Уж Марина точно не принадлежала к числу таких людей. Она девушка очень даже симпатичная. А ходит в каком-то тряпье. Давно уже пора о стоящем прикиде позаботиться. В общем-то именно ради этого она и тряслась целый час в электричке. Именно ради этого и обула красномордого хама.

Страна Советов полна советов. Но советы на тело не натянешь. Нужны деньги, нужен доступ к дефициту. Первое уже есть, а второе образуется. Связей у Марины не было, зато имелись крепкие ноги – чтобы в очереди стоять. А в том же ЦУМе чего только нет. Надо лишь сил и терпения набраться, чтобы добраться до прилавка. И ушки на макушке держать, чтобы на щипача в очереди не нарваться. Марина всерьез подозревала, что в Москве таких специалистов и без нее полным-полно.

Домой она вернулась поздно вечером. С полными пакетами в охапке. Как объяснила одна молодящаяся дама из очереди, ей страшно повезло. Она смогла урвать белый джинсовый «сафари» с накладными карманами. А из другой очереди вырвала итальянские туфли на среднем каблуке. Были и на длинных, но на таких она и ходить-то не умела. Ничего, когда-нибудь научится.

Обновку Марина примеряла перед зеркалом. Класс! Сарафан точно по размеру. И смотрелся на ней не хуже, чем на манекенщице. Туфельки тоже в самую пору. И ходить на них нетрудно.

Марина крутилась перед зеркалом, когда в комнату зашла тетя Лида. Увидела племянницу, и глаза на лоб полезли.

– Откуда у тебя это?

– Купила. Я же в Москву ездила.

– И на какие деньги, позвольте спросить?

– У мамы заначка была. Сказала: вот как помру, дочка, поедешь ты в Москву к тете Лиде, купишь себе красивый сарафан. И ей тоже, говорит, обновку купишь...

Марина торжественно вручила тетке пакет с импортной кофточкой. Но та почему-то не очень обрадовалась.

– Заначка, слова-то какие. Врешь ты все про заначку. Говори, где деньги взяла?

– Говорю же, заначка была.

Марина чуть не расплакалась от обиды. Разумеется, на слезу ее вовсе не пробивало. Это всего лишь игра на чувствах. Лицедейству отец ее не учил. Это у нее в крови. Такая вот кровь у нее – бурная, насыщенная. И в душе авантюристская жилка. Ну кто ж виноват в том, что мама ее такой на свет родила?

– Ну, ладно-ладно, верю... – снисходительно махнула рукой тетя Лида. – Ладно, заначка так заначка... Все, спокойной ночи!

– Так еще десяти даже нет...

– А я говорю, ложись спать!

– Конечно, тетя!

Вообще-то у Марины были совершенно другие планы на вечер. Обновка у нее клевая, ей бы пофорсить перед народом, а ее спать укладывают. Но спорить она не стала. Пусть тетка думает, что ее племянница пай-девочка.

Квартира на первом этаже, окно выходит на пустырь. Под одеяло можно сунуть старый облезлый полушубок – пусть спит. А сама Марина – фить, и нет ее... Так она и поступила. Через окно и на улицу.

А на улице майская благодать. Тепло, зелено, сверчки на своих скрипках-стрекотках заигрываются. Душа вырвалась на волю. Душа праздника требует...

Но до праздника еще добраться нужно. Лукарск – город неплохой. С Москвой, конечно, не сравнить, но и здесь гулять можно. Ресторан есть в центре, танцплощадка в городском парке. Но теткин дом находился даже не на окраине города, а на выселках. Так называемый Пятый километр. Железнодорожная станция рядом, а до городской черты даже не пять, а шесть километров по шоссе. Автобусы после десяти ходят редко. Но у Марины есть деньги. Она спокойно может добраться до города на попутке, благо что машины шли одна за другой.

К остановке, где толпилась молодежь, она шла по обочине дороги. Шла, но не дошла. «Лада» шестой модели остановилась. Из машины вышел мужчина лет тридцати. Не маленького роста, средней упитанности, щегольской костюм бежевого цвета. Не красавчик, но было в нем что-то.

– Девушка, вас подвезти?

– Если остановился, то вези, – пожала плечами Марина и смело села в машину.

– Куда? – усаживаясь за руль, спросил он.

– А в ресторан не слабо? За твой счет.

Уж кого-кого, а недотрогу из себя она строить не собиралась.

– Ну а после ресторана? – приятно разволновался он.

– А что, есть варианты?

– Дача у меня есть. Как раз возвращаюсь. Одному, знаешь ли, скучно.

– А со мной, значит, будет веселей?

– Уверен, что да.

– Уважаю уверенных в себе мужчин. Ну, трогай!

Машина плавно тронулась с места. Мягко идет, тихо. В салоне комфортно. Волнующее ощущение.

Мужчину звали Максим. Живет и работает в Москве, товаровед на овощной базе. Два года назад дачный дом под Лукарском построил, машину новую недавно взял. Он рассказывал, а Марина слушала. И не сразу заметила, что машина едет по шоссе по направлению к Москве. Лукарск остался в стороне.

– И куда мы едем?

– В Москву. Ты же хотела в ресторан. А какой ресторан в этом занюханном городишке! А Москва – это цивилизация.

Патриотических чувств к Лукарску Марина не испытывала. Поэтому пренебрежительная интонация Максима ее нисколько не задела. Зато вдохновили восторженные отзывы о Москве.

Трасса была свободной, скорость у «шестерки» отменная, так что не прошло и часа, как машина выехала на освещенную московскую улицу. А там и ресторан. Большой светлый зал, много людей, музыка гремит, официантки в белых передничках бегают.

Максим не скупердяйничал. Заказал фирменное блюдо, осетрину, красную икру в вазочке, коньяк, шампанское. Марина попросила сигарету, так он через официанта с особой наценкой купил дамские «Phillip Morris». Круто.

Надо сказать, что Марина впервые оказалась в ресторане. Пивные забегаловки, куда она пару раз заглядывала с отцом, не в счет. Но как бы то ни было, держалась она с таким видом, как будто была ресторанным завсегдатаем. В меру развязные, непринужденные манеры. Глаза веселые, но на губах снисходительная улыбка. Дескать, понимает, что не в самом лучшем кабаке оказалась. Типа видали и получше...

Ей нравилось, что мужчины на нее заглядываются. Ей нравилась атмосфера праздника и сдержанной вседозволенности. Хочешь, кури, хочешь, пей, никто на тебя косо не посмотрит.