– Да просто сую руки туда и нащупываю, пока не наткнусь на нее.

Рыцари вытаращили глаза.

– Я бы помогла вам, – добавила мать Жанны, – но она, когда поймет, что это я, зароется еще глубже. Слишком хорошо знает все мои штучки.

И добавила громким шепотом:

– И не слушайте других крестьян. Они помогут чертовке ускользнуть. Так уже бывало. Лживые и глупые. Так ведь?

Лысый рыцарь медленно кивнул, все еще разглядывая навозную кучу.

Наконец сказал:

– Ладно, ребята. Приступайте!

Рыцари не тронулись с места.

Лысый грозно нахмурился. Толстый поднял руки, словно говоря, «дело твое, приятель».

Так что лысый сказал:

– Жорж! Робер! Что встали?

Двое здоровенных, самых глупых с виду рыцарей выступили вперед.

– Не подведите сира Фабиана! – прорычал лысый.

Рыцарь со сросшимися бровями выпятил подбородок и вздохнул. Тот, которой лицом был похож на наковальню, пожал плечами и, даже не закатав рукава, с хлюпаньем погрузил руки в навоз. Вверх поднялась туча мух.

Второй закатал рукава шерстяной рубахи повыше и тоже запустил руки в кучу.

Жанна, которая пряталась за кустами поблизости, не могла поверить своим глазам. Ей пришлось спрятать лицо в рукав, чтобы не рассмеяться в голос. За ее спиной Гвенфорт раскрыла пасть и тявкнула.

– Чшшш, – хихикнула Жанна, – не смейся над ними. Это нехорошо.

Но собака обернулась к лесу и зарычала.

Соседи Жанны тоже упрятали лица в рубахи, скрывая улыбки, стараясь не испортить игру.

– Ты уверен, что это необходимо? – спросил толстый рыцарь, с отвращением наблюдая за своими людьми.

– Ее мать говорит, что она здесь, – отрезал лысый рыцарь. – Крестьяне слишком тупы, чтобы лгать господам. Ты же сам ее слышал?

Внезапно кое-что пришло ему в голову. Он обернулся к Жанниной матери:

– Это же только навоз животных, верно? Вы, крестьяне, ходите по своим делам в другое место?

Мать Жанны мило улыбнулась:

– Нет-нет, сир. Сюда и ходим.

Лысый рыцарь закатил глаза. Рыцарь с ленивым взглядом поперхнулся. Двое здоровяков продолжали раскапывать кучу. Они уже зарылись в навоз по пояс, разгребая его руками, как пловцы.

За спиной у Жанны Гвенфорт настороженно рычала в сторону леса. Потом она залаяла.

– Чшшш, – зашипела Жанна, – тебя услышат!

Она обняла Гвенфорт и изо всех сил удерживала ее на месте.

И тут кто-то схватил ее и потащил вверх. Жанна пыталась вскрикнуть, но сильная мозолистая рука зажала ей рот.

Гвенфорт металась и лаяла, а Жанна лягалась и пиналась изо всех сил. Но жилистые мужские руки крепко удерживали ее. Напомаженная бородка царапала ей щеки.

– Я поймал тебя, крошка, – прошептал сир Фабиан.

Гвенфорт вцепилась ему в ногу, но он ударил ее по морде, и она упала на спину, скуля. Зажав Жанну под мышкой, сир Фабиан свободной рукой вытащил меч и замахнулся на собаку. Гвенфорт вновь попыталась укусить его, но длинное лезвие взрезало воздух.

– Беги, Гвенфорт! – закричала Жанна. – Беги!

Борзая стояла, напружинившись, глядя на маленькую Жанну. Меч вновь сверкнул в воздухе – и собака исчезла. Светлое пятно метнулось меж деревьями и тут же пропало.

Рыцарь потащил Жанну через огороды, распугивая кур. Его борода пахла помадой. Жанна пыталась пнуть его, но лишь месила пятками воздух.

Но когда рыцарь с Жанной под мышкой вышел на дорогу, он замедлил шаг. Потом и вовсе остановился.

Он уставился на своих людей, руками раскапывающих навозную кучу.

– Почему, – сказал сир Фабиан, – мои люди копаются в навозе?

– Эй! – воскликнул Марк – сын Марка – сына Марка. – Смотрите!

Крестьяне оторвались от увлекательного зрелища работ на навозной куче и увидели малютку Жанну, которую, словно безвинную овечку, тащил под мышкой остролицый рыцарь.

– Сир Фабиан! – закричал лысый.

Когда родители увидели Жанну, их лица стали белей овечьей шерсти. Вся напускная деревенская простота матери тут же исчезла. Она бросилась к Жанне, отец за ней. Следом подбежали крестьяне, сгрудившись вокруг рыцаря и его пленницы.

За их спинами два рослых рыцаря на миг оторвались от своей грязной вонючей работы.

– Куда это они все побежали? – спросил один.

Другой пожал плечами и возобновил раскопки.

Сир Фабиан крепко держал Жанну. Его рыцари расталкивали крестьян.

– Назад! – кричали они. – Прочь!

Они встали между крестьянами и своим предводителем. Жанна дернулась и лягнула лысого рыцаря. Он обернулся и оскалился на нее.

– Не трогайте ее! – закричала мать Жанны. – Вы не имеете права! Мы свободные земледельцы! Мы пожалуемся в магистрат! Не имеете права!

Но сир Фабиан прокричал в ответ:

– Имеем, да еще какое! У нас приказ из Сен-Дени!

При слове «Сен-Дени» крестьяне мгновенно притихли.

Потом мать Жанны воскликнула:

– Приказ похищать маленьких девочек?

– Приказ остановить языческое поклонение собаке.

– Что? Какой это собаке мы поклоняемся? – удивился отец Жанны.

– Мы бы никогда… – прокричал кто-то из толпы.

– Но это правда, – вперед протиснулся бейлиф Шарль. – Вы и правда поклоняетесь собаке!

– Гвенфорт? – догадался Марк – сын Марка – отец Марка. – Но мы не поклоняемся ей. Мы ее чтим. Как и подобает святой.

А Мари, пивоварша, добавила:

– Как и ты, Шарль! Ты, толстощекий холуй!

Мари усмехнулась:

– Точно, так я и сказала.

Но сир Фабиан напустил на себя важный вид и лишь крепче ухватил Жанну своими сильными худыми руками.

– Собака не может быть святой. Это богохульство. Мы сами видели, как эта девчонка скакала вокруг этой собаки и защищала ее. Вот почему мы имеем право забрать ее с собой. А кто попытается помешать, будет предан мечу.

Повинуясь знаку своего предводителя, лысый рыцарь вытащил меч и взмахнул им на глазах у крестьян.

Но те вдруг смолкли.

– О какой собаке вы тут говорите? – спросила мать Жанны.

– Я говорю о Гвенфорт, борзой, – злобно сказал Фабиан, – вы, крестьяне, и впрямь тугодумы.

Бейлиф Шарль жевал свой ус и таращился на рыцаря.

– Гвенфорт мертва, – сказал отец Жанны, – уже десять лет как.

Сир Фабиан перехватил Жанну покрепче и поднял ее в воздух.