Неспособность КВВС и армейского Комитета начальников штабов усилить оборону Мальты, пока пассивность противника еще позволяла сделать это, впоследствии дорого обошлась англичанам. Это привело к парадоксальному положению. Адмирал Каннингхэм был вынужден пойти на риск и отправить на остров корабли. Но успешные атаки этих кораблей против итальянских конвоев могли вынудить противника усилить воздушные налеты на Мальту, отразить которые остров не мог. Каннингхэм писал:

«Если мы хотели избежать серьезной угрозы Мальте, то в любой конкретный период интенсивность атак не должна была превосходить возможности обороны, созданной к этому моменту. Поэтому вполне логично было ожидать, что итальянцы обрушат на остров всю мощь своих атак, если наши легкие силы будут действовать эффективно».

Такие аргументы медленно, но верно заставляли осознать важность базирования истребителей на Мальте. Битва за Британию была в полном разгаре, а командующий авиацией на Среднем Востоке главный маршал авиации сэр Артур Лонгмор с трудом выкраивал самолеты, чтобы прикрыть весь обширный театр. И все-таки 12 «Харрикейнов» перелетели на Мальту со старого авианосца «Аргус», находившегося южнее Сардинии. Это была первая из подобных операций британских авианосцев. Позднее для переброски истребителей на Мальту были привлечены американские авианосцы, и остров получил возможность защищать сам себя.

Ситуация на суше и на море в июле — августе 1940 года вызывала глубокое беспокойство у британского командования. Итальянская армия в Ливии значительно превосходила силы генерала сэра Арчибальда Уэйвелла и готовилась начать наступление на Египет. Командование не могло отправить подкрепления в Африку, так как требовалось формировать армию во Франции. Во время эвакуации из Дюнкерка было потеряно такое количество техники и снаряжения, что отправить что-то на Средний Восток было просто невозможно. Королевские ВВС находились в аналогичном положении. Поэтому в марте Лонгмор, который должен был обеспечить поддержку армии в Египте, содействие флоту в Восточном Средиземноморье и Красном море, в том числе дальнюю разведку, имел всего 96 бомбардировщиков «Бленхейм I» и бомбардировщиков-транспортов «Бомбей», 75 истребителей «Гладиатор», 24 самолета непосредственной поддержки войск «Лизандер» и 10 летающих лодок «Сандерленд». Эти силы явно не соответствовали даже самым минимальным потребностям.

Однако к середине августа самые насущные требования были выполнены, хотя для отправки подкреплений пришлось приложить чрезвычайные усилия. Большой конной с поисками, танками и боеприпасами был отправлен вокруг Африки и должен был прибыть в Суэц 24 сентября. Тяжелый крейсер «Йорк» и легкий крейсер «Аякс» были отправлены адмиралу Каннингхэму. Тем же маршрутом проследовали 24 истребителя «Харрикейн». Еще 30 истребителей авианосец «Аргус» доставил в Такоради (Золотой Берег). Оттуда они должны были перелететь через Северную Африку в Египет. В течение следующих 3 лет более 5000 самолетов были отправлены этим маршрутом. Кроме того, в Египет через Мальту прилетели 24 «Бленхейма». Еще 24 «Бленхейма» были доставлены на транспортах. 6 бомбардировщиков «Веллингтон» прилетели самостоятельно.

Огромную роль в обеспечении действий флота сыграли 3 дальних разведчика Гленн-Мартин «Мэриленд», присланные на Мальту. Они могли вести наблюдение за итальянскими портами. Тихоходные и уязвимые летающие лодки эту задачу решить не могли. В то же время КВВС по-прежнему могли прикрыть свои корабли лишь в непосредственной близости от баз, так как не имели дальних истребителей. Поэтому исключительно важным событием стало прибытие в Александрию 1 сентября «Илластриеса», имевшего дюжину «Фулмаров», оснащенного радаром линкора «Вэлиант» и крейсеров ПВО «Калькутта» и «Ковентри».

Если бы итальянский флот осмелился сейчас принять бой, Каннингхэм имел 2 линкора с дальнобойными орудиями. Это имело большое значение, так как сейчас итальянцы располагали 5 линкорами — 3 модернизированными и новейшими «Витторио Венето» и «Литторио». Но вскоре выяснилось, что итальянцы, несмотря на превосходство в силах, совсем не рвутся встретиться с англичанами. 30 августа Каннингхэм вывел в море свой флот, чтобы возле Мальты встретить прибывшие корабли и одновременно провести на остров 2 транспорта и танкер. Итальянский флот вышел в море, чтобы помешать ему. Противник имел 5 линкоров, 10 крейсеров и 34 эсминца против 2 линкоров, 1 авианосца, 5 крейсеров и 10 эсминцев Каннингхэма. В сумерках 31 августа «Суордфиш» с «Игла» обнаружил итальянцев в 90 милях от Средиземноморского флота.

Каннингхэм отвернул, расположив свои линкоры между противником и конвоем. Он собирался дать бой на следующий день. Однако утром противники находились на таком большом расстоянии, что не сумели обнаружить друг друга. Английская летающая лодка обнаружила итальянский флот, когда тот уже входил в залив Таранто, возвращаясь в свою базу. Конвой благополучно прибыл на Мальту, и Каннингхэм повел свой флот назад в Александрию. Итальянцы упустили шанс нанести удар, когда располагали подавляющим превосходством в силах. С этого момента Каннингхэм имел современный авианосец, чье участие в операциях немного уравнивало шансы.

Капитан 2 ранга Брагадин, автор книги «Итальянский флот во Второй Мировой войне», обвиняет в упущенных возможностях плохую погоду, которая помешала вести воздушную разведку 1 сентября. Однако главной причиной было, разумеется, нежелание итальянского командования рисковать своим флотом. Предполагалось, что итальянский флот будет придерживаться доктрины «fleet in being». Эту осторожную стратегию не приветствовало итальянское политическое руководство. Оно хотело, как и адмирал Каннингхэм, действовать в рамках традиций Королевского Флота — «найти и уничтожить вражеский флот». Адмирал Бернотти в своей книге «La guerra sui Mari nel Conflitto Mondiale» пишет:

«Нашему флоту, кроме защиты перевозок в Ливию и Албанию, было предписано навязать бой вражеским морским силам, если это позволят благоприятные обстоятельства. В безответственных и некомпетентных политических кругах в середине сентября 1940 года начали появляться признаки все возрастающего нетерпения. Поэтому начальник Морского Генерального Штаба запросил директив у маршала Бадольо, начальника Генерального Штаба».

По мнению маршала, хотя и следовало принять бой в случае необходимости, чтобы достичь своих конечных целей, или чтобы помешать сделать это противнику, «концепция морского боя как самоцели была просто абсурдом». Такое мнение совпадало с тем, которого придерживались французы во время войн с Англией в XVIII веке.

С точки зрения морального состояния, откровенная трусость итальянцев воодушевляла англичан. Их уверенность в своих силах крепла каждый раз, когда итальянцы отказывались принимать бой. В результате англичане начали предпринимать попытки провести конвои на Мальту, хотя это казалось просто невозможным. С другой стороны, постоянное присутствие мощного итальянского флота, нависающего над мальтийскими маршрутами, едва не привело к голодной смерти гарнизона и капитуляции острова. Этот же флот серьезно мешал англичанам действовать на итальянских коммуникациях, ведущих в Африку. Что именно имело большее воздействие на ход морской войны на Средиземноморье, читатель увидит сам.