– Им еще наверняка понадобятся и овощи! – крикнул он своим людям.

Снабжение проходящих мимо кораблей продовольствием приносило неплохой доход. Это был почти такой же выгодный промысел, как скупка и хранение награбленных пиратами сокровищ. То, что его люди не могли вырастить или произвести сами, Морган доставал на соседних островах. Он покупал за бесценок плоды манго и молодых коз, а затем срывал огромный куш на перепродаже. Поразительно, сколько готов выложить человек за кусок солонины или бочонок эля, если ему хорошо известно, что больше не достать ничего до самого Дувра.

Приблизившись к берегу, Бо Билли оглядел свои владения. Ничто не могло укрыться от его острого глаза. Женщины разжигали костры на северной оконечности острова, недалеко от своих хижин. Вокруг них сновало множество хохочущих детишек. Испанец вынимал затычку из бочонка с ромом. Ряд пивных кружек был уже выставлен на деревянном настиле. Черное Днище приготовил свои чугунные котлы и установил их над ямой, где полыхал огонь. Несколько мужчин принесли пальмовые листья, на которых были аккуратно разложены куски козлятины и свинины. Черное Днище собирался готовить свое знаменитое тушеное мясо со стручками бамии. Двери в пакгауз были открыты, и люди Моргана стояли у входа, сжимая в руках мушкеты.

Бермудский архипелаг состоял из сотен островов, и Морганз-Маунд был далеко не самым крупным. Но остров был чрезвычайно удачно расположен, и, слава Богу, он принадлежал Бо Билли. Снова осмотревшись, Морган пересек песчаную отмель и принялся молча наблюдать за Месье – тот как раз закончил устанавливать навес над тем участком берега, где Бо Билли обычно заключал сделки и производил расчеты.

– Помнишь, что я тебе говорил? – Морган едва заметно нахмурился.

Месье наморщил нос и презрительно фыркнул. Затем выпрямился во весь рост, и если принять во внимание его миниатюрность, то это выглядело весьма комично.

– Разве я когда-нибудь подводил вас, мистер Морган? – спросил Месье, и круглые стекла его очков в проволочной оправе вспыхнули на солнце, а огромный напудренный парик, казалось, задрожал от возмущения. – Разве я когда-нибудь позволял себе нарушить хоть один ваш приказ?

Немногие могли заставить Бо Билли испытать смущение и неловкость, одним из этих немногих был Месье. Этот маленький человечек с непомерно большим париком и коротенькими ножками умел как никто другой дать почувствовать Моргану, что он, бывший пират, – грубиян и невежа.

Бо Билли отвел глаза и проворчал:

– Если Герцог привез сундуки с женской одеждой, ты должен отобрать все самое лучшее для Малышки, не забыл? Надо приодеть ее как следует, и не забудь про нижнее белье, всякие там подвязки и прочее…

Месье снова поморщился и ответил:

– Не беспокойтесь, я знаю, о чем идет речь.

Бо Билли тоже знал. Если он в чем-то и разбирался досконально, так это в том, что носят женщины под платьем.

– Видишь ли, я боюсь, что ты, как всегда, набросишься на свои книжки и забудешь про платья для нашей Малышки, – продолжал Морган.

Обтянутые парчовым камзолом плечи Месье, казалось, окаменели. В искусстве изображать обиду ему не было равных.

– Это невозможно, сэр. Я помню о своем долге. – Вскинув подбородок, Месье уселся на покрытое гобеленом кресло, которое заранее установил на песке напротив сколоченного из досок ящика, заменявшего ему стол. Поправив желтоватый шейный платок, он положил перед собой бухгалтерскую книгу, затем раскрыл ее на чистой странице и, обмакнув перо в чернильницу, вывел своим изящным ровным почерком слово «Герцог».

Бо Билли повернулся в сторону бухты. Нащупав массивный золотой диск, висевший у него на груди, он спросил:

– Думаешь, леди Кэтрин жива и здорова?

– Я убедился в этом лично, когда вы посылали меня в Лондон в последний раз.

– А у нее достаточно денег? Сможет она достойно встретить нашу Малышку?

– Смерть графа Дитшира принесла ей значительное состояние, – ответил Месье. Немного помолчав, он тихо добавил: – Полагаю, вы правильно поступили, решив отправить Блузетт к леди Кэтрин. Блу – умная и способная девушка. Смею сказать, она получила неплохое образование. Но ей необходимо приобрести светский лоск. На Морганз-Маунд у нее нет будущего, это ясно. Она должна уехать к леди Кэтрин.

Бо Билли молча кивнул. Да, он прекрасно понимал, что здесь, на острове, – свои законы, здесь царили грубость и разнузданность. А единственным доступным развлечением считались драки да петушиные бои. Увы, Малышке тут делать нечего.

– Она все такая же красивая? – спросил он после долгого молчания. Его голос звучал глухо.

– Да, сэр. Леди Кэтрин все еще красавица.

Теперь уже можно было ни о чем не спрашивать. Теперь он знал, что мать Блу – такая же, как прежде, и этого ему достаточно. Снова кивнув, Морган поправил на голове колпак и шагнул к пристани, чтобы приветствовать Герцога.

Бо Билли знал о Герцоге в основном понаслышке, только несколько раз встречался с ним на Тортуге. Кстати, именно там он и узнал, что Герцог собирается посетить Морганз-Маунд. Ему было известно, что Герцог – англичанин и вроде бы происходил из древнего аристократического рода. Он был не пиратом, а капером, и некоторые считали: это совсем не одно и то же. Ведь пиратов не интересуют флаги, им все равно, какое судно грабить; каперы же пускают ко дну далеко не всякий корабль. Поговаривали, что Герцог никогда не трогал английские и колониальные суда, но редко какому французскому или испанскому кораблю удавалось уйти от него в открытом море. Это могло означать только одно – у этого человека имелись свои принципы.

Но наличие принципов – опасное качество для мужчины. Во всяком случае, они никому еще не продлевали жизнь. Рано или поздно, рассудил Морган, принципы Герцога не доведут его до добра и кто-нибудь непременно его прикончит. Может статься, это будет сам Бо Билли, хотя ему этого вовсе не хотелось бы. Парень ему нравился.

Тут «Уильям Портер» наконец-то причалил, и послышался знакомый звук – в воздух взвились корабельные канаты. Морган невольно вздохнул; сейчас ему нестерпимо хотелось вновь перенестись в те времена, когда он сам был капитаном и жажда странствий гнала его вперед. То были славные деньки, лучшие дни его жизни. Солнце ярко светило над головой, и свежий морской ветер дул в лицо, заставляя мчаться на всех парусах навстречу все новым и новым сражениям. И когда ему, сыну простого английского корабельщика, удавалось выиграть очередное сражение, он испытывал ни с чем не сравнимое чувство восторга и ощущение полноты жизни.

Но морской разбой – не самое подходящее занятие для отца малолетней дочери. Ведь в один прекрасный день отец-пират может и не вернуться из морского похода, и тогда его ребенка ждет невеселая участь. Славные деньки закончились, когда Блу исполнилось шесть лет; Бо Билли не мог больше подвергать ее риску – не мог брать с собой в плавание и опасался оставлять одну на берегу.