– Мои люди погибли... А сколько своих людей вы послали в войско, что должно было находить и уничтожать отряды Карла?

Барон нервно дернул щекой.

– Ваше величество, мы говорим не о том.

– Не о том?.. Мои люди погибли!

– Они воины, – напомнил барон, – а не пахари. Это пахари не должны гибнуть. Сколько вооруженных людей вы сможете послать? Сколько рыцарей?

Король выпрямился в кресле, в глазах разгорался гнев.

– Мои люди погибли, – сказал он резче. – Они ночевали в поле, не успевая отгородиться от врагов, гонялись по лесам за лазутчиками, попадали в засады, а ваши отсиживались за крепкими городскими стенами.

Барон ответил так же резко:

– Мои люди заняты охраной сел и поселков... и они тоже гибли. Вместе со всеми жителями. Гибли, сражаясь! А защищать нас от войск Карла – это ваша обязанность, ваше величество.

– Я защищаю, – повысил голос король, – опираясь на своих вассалов! Кстати, вы – мои вассалы. Еще не забыли об этом?

Барон коротко поклонился.

– Вы не поняли, ваше величество. Мы ждем от вас войск. Наши владения нуждаются в защите. Мы присягали служить вам, но и вы клялись защищать нас. Где эта защита? Я не могу уехать без приданного мне войска. Или хотя бы достаточно сильного отряда из рыцарей. Тяжелых рыцарей. Можно придать им, кроме пеших воинов, с десяток арбалетчиков. Но только хороших.

Король саркастически улыбался. Барон перечислял, повышая голос, но, когда он закончил и выпрямился, глядя вызывающе, Шарлегайл устало отмахнулся.

– Вы не видите, что творится, барон? Или все это нарочито?

– Ваше величество, – заявил Истаниэль твердо, – вы должны дать войско. Это вы здесь отсиживаетесь за крепкими стенами, не ввязываясь в сражения, а мы... мы воюем!

Брат короля прожег барона ненавидящим взглядом. Мне даже почудилось, что я слышу скрип его зубов. Ланселот медленно наливался яростью, а грубый Бернард вдруг громко и отчетливо выругался. Бароны, все трое, повернули головы в нашу сторону. Гигант смерил Бернарда убийственным взглядом, пальцы стиснули Рукоять меча и потащили его из ножен.

Рука Ланселота отодвинула Бернарда, голос рыцаря прозвучал холодно, с угрозой:

– Когда мы уезжали за мощами Тертуллиана, с королем так еще не разговаривали. Что-то переменилось?

Его рука опустилась на рукоять меча. Лицо стало белым, красиво вырезанные ноздри затрепетали, а в наглых выпуклых глазах заплясало безумие. Он часто и резко задышал. Бернард, Рудольф и Асмер тоже взялись за рукояти оружия, готовые обнажить в любой миг. Поколебавшись, я снял с петли молот и поймал глазами гиганта.

Король грянул с неожиданной мощью:

– Кто обнажит здесь оружие... голову того сегодня же получит палач! Это королевский зал!

Гигант, вытащивший меч до половины, заколебался, глаза его полыхали такой же яростью, как и у Ланселота, но из груди вырвался шумный выдох, рука с фохотом задвинула меч обратно в ножны.

– Ланселот, – прорычал он с угрозой, – ты не будешь здесь сидеть всю жизнь.

Ланселот ответил с холодной надменностью дворянина, разговаривающего с оборванным нищим:

– Да. Потому постарайся не попадаться мне на дороге.

Беольдр прочистил горло, это было похоже на треск падающей кровли, сказал гулко, перекрывая все голоса:

– Ваше величество... Осмелюсь дать совет. Вопрос сложный, давайте его отложим. Ланселот прибыл... это все-таки событие!

Шарлегайл наклонил голову, а когда поднял, в его глазах уже не осталось гнева.

– Аудиенция закончена, – сказал он тоном, не терпящим возражений. – Мы обдумаем, чем можем помочь... что вообще сделать в наших силах. А пока оставьте нас.

Бароны нехотя поклонились, едва-едва, гигант так и вовсе склонил голову на миллиметр, а когда они на правились к выходу, ожег Ланселота ненавидящим взглядом. Ланселот смотрел сквозь него, как сквозь клочок грязного тумана.

Церемониймейстер, как я назвал для себя седого человека с лицом конферансье и его же манерами, подошел к Ланселоту, что-то спросил, кося блеклым глазом в мою сторону. Ланселот скривился, бросил несколько коротких слов, похожих на лай добермана. Церемониймейстер кивнул, вернулся на свое место и провозгласил громко и торжественно:

– Благородный сэр Ланселот из Горланда, виконт Зеленых островов и лорд долины Четырех Камней... со своими спутниками и... слугами.

На меня покосился с удивлением Асмер, Рудольф недовольно хрюкнул, даже Бернард шевельнул плечами, только Ланселот и священник неотрывно смотрели на трон. Плевать, подумал я угрюмо. У нас сфера обслуживания давно уже не позорное занятие. Наоборот, там и заработки выше, и власти побольше...

Но все равно, подумал я, уязвили, гады, уязвили. Все-таки я не слуга. Пусть оруженосец, даже не у рыцаря, а всего лишь у Бернарда, но все-таки не слуга.

Король повернул голову, внимательно рассматривая всех нас. Мы подошли ближе. Ланселот опустился на колено, за ним то же самое проделали Бернард, Рудольф и Асмер, только священник лишь склонил голову, не потрудившись даже согнуть спину. Поколебавшись, я тоже преколенился, хотя, может быть, что-то опять нарушил. Может быть, только рыцари имеют право на преколенение, а я должен стоять в присутствии короля, как стоял бы, скажем, конь или бык.

– Встаньте, доблестный сэр Ланселот, – сказал король ласково. – Мы знаем, что вы проделали долгий и опасный путь. Позвольте поблагодарить вас за то, что вы сделали... Расскажите, все ли там, как... раньше, или же отряды короля Карла, как нам говорят, проникают и в глубь занятых воинами Христа земель?

Ланселот легко и с достоинством поднялся. Лицо его и весь вид дышали уверенностью и благородством.

– Я прошел через королевство Эстию, – сказал он твердым голосом, даже не упомянув, что шел не один, – и через огромный богатый Сокрант, что всегда вызывал зависть соседей большими городами, пересечением, торговых путей, удобными гаванями, богатыми залежами золота и серебра, запасами мрамора... Я шел через некогда цветущие долины, мимо богатейших сел... которых теперь нет, я двигался через золу и пепел, что остались на месте деревень. Ваше величество, королевство Сокрант уже разорено набегами нечисти настолько, что вряд ли сможет сопротивляться серьезному вторжению! А ведь Сокрант лежит у нас почти что за спиной.

Беольдр громыхнул со своего кресла:

– А тут еще король Арнольд предал... У нас остался для прохода в Срединные королевства только ненадежный Мордант.

Рядом со мной заворчал священник. Ланселот услыхал, поклонился с холодком, голос его зазвучал так, что, заговори замороженная рыба, ее голос показался бы верхом живости:

– Осмелюсь возразить вашему высочеству. Король Арнольд поступил как христианин, принеся в жертву не только корону, но и свое имя. Кто его сейчас не проклинает? А вот насчет прохода в Срединные королевства вы глубоко правы. У нас дорога теперь только через предательский Мордант.