Пока Джарвис приближался, Мэдлин размышляла над одной странностью: его волосы, очевидно, были мягкими, однако нисколько не смягчали строгие аристократические черты его лица. Правильно посаженные глаза под густыми бровями, прямой патрицианский нос и квадратный подбородок — все вносило свой вклад в навечно окружавшую Джарвиса ауру силы, твердости и энергии.

Они встретились на полдороге между Парком и замком Краухерст и остановили лошадей, которые продолжали гарцевать и пританцовывать. Осадив своего большого гнедого по кличке Артур, Мэдлин, приветливо улыбнувшись, кивнула:

— Джарвис, вы именно тот человек, которого я ищу.

Он поднял брови, и взгляд его проницательных карих глаз — светло-карих с янтарным оттенком — остановился на ее лице. На мгновение Мэдлин почувствовала, что он ее рассматривает.

— Что-то случилось? — спросил Джарвис.

— Слава Богу, ничего из проделок моих братьев, — рассмеялась она, — но я получила записку от сквайра Ридли, в которой он просит меня заскочить к нему. Он хочет узнать мое мнение относительно местных рудников, но, признаюсь, я не уверена, что осведомлена о последних результатах их работы. Я подумала, что вы, быть может, могли бы лучше разобраться в том, что его интересует.

По лицу Джарвиса всегда было трудно что-либо прочитать, однако в данный момент безмятежность его выражения означала, что он знает не больше, чем Мэдлин, и он это подтвердил.

— За последнее время я ничего не слышал… на самом деле — довольно давно. Насколько мне известно, все идет хорошо.

— Я тоже так полагаю, — кивнула она и взялась за поводья. — Тем не менее я все же съезжу домой к Джеральду и узнаю, что его тревожит.

— Я поеду с вами.

— Ради Бога, вы же, наверное, куда-то направлялись.

Она смотрела на Джарвиса, который объезжал вокруг нее, разворачивая свою лошадь.

— Я просто ездил верхом — без всякой определенной цели.

Он поднял голову, их глаза встретились — и опять Мэдлин почувствовала, что он смотрит на нее более пристально, чем обычно.

— В таком случае…

С усмешкой она сжала пятками бока Артура, и большой мерин рванулся вперед, но через десять шагов серая лошадь Джарвиса была рядом.

Мэдлин бросила Джарвису смеющийся взгляд, он в ответ улыбнулся и, как и она, сосредоточил все внимание на каменистой дороге.

Мэдлин не часто представлялся случай спокойно ездить в чьей-либо компании; когда она ездила верхом с братьями или с их пожилым управляющим, она все время была начеку, чтобы не пропустить, возможно, смертельно опасную заячью нору или скрытую канаву. Это было нежданное удовольствие — скакать навстречу ветру и просто наслаждаться свежим воздухом, овевающим лицо, равномерным стуком подков Артура, приятным ощущением скорости.

Взгляд, украдкой брошенный на Джарвиса, подтвердил Мэдлин, что поездка доставляет ему такое же удовольствие, как и ей. Они не сдерживали своих лошадей — огромных и мощных, — позволяя им бежать свободно, и пользовались поводьями только для того, чтобы направить их с каменистой тропы вглубь, через продуваемые ветром холмы, тянущиеся на север от Куггар-Виллидж с деревушкой Гвендрит справа, и дальше через участок Гунхили-Даунс к деревне Кьюри.

Они скакали под безоблачным небом, жаворонки проносились у них над головами, время от времени устремляясь вниз, и единственное, что нарушало безмятежность Мэдлин, — это пронизывающие пристальные взгляды Джарвиса, которые он периодически бросал в ее сторону. Нельзя сказать, что она отчетливо видела их, потому что в те моменты, когда Мэдлин оборачивалась к нему, он смотрел вперед совершенно спокойно, без каких-либо признаков любопытства на непроницаемом лице, которое обращал к ней.

Но она чувствовала эти взгляды — проникающе острые и… испытующие. Она не ошибалась, он смотрел на нее более пристально, изучал ее, — но она совершенно не могла представить себе почему.

Перед выходом из дома она посмотрела на себя в большое зеркало и не заметила ничего необычного в своей внешности. Конечно, ее волосы, несомненно, немного растрепались от ветра, но это не было в новинку.

Ридли-Мэнор находился сразу за Кьюри. Молодые люди придержали лошадей и въехали на мощеный двор перед домом. Услышав стук копыт, Джеральд, сквайр Ридли, тяжело опираясь на палку, вышел им навстречу. Это был мужчина лет шестидесяти с копной густых белых волос; он, конечно, начал сутулиться, но его голубые глаза все еще были зоркими, и голова работала нормально.

— Мэдлин, дорогая, — на его морщинистом лице появилась улыбка, и он, тяжело ступая, подошел к ним, когда они спешились, — я знал, что могу рассчитывать на вас. Вижу, вы привезли с собой «блудного сына», — обернулся он к Джарвису, пожав ей руку.

Джарвис усмехнулся и, отдав поводья подбежавшему груму, пожал протянутую Джеральдом руку.

— Мэдлин рассказала о вашем вопросе, и мне, как и ей, стало любопытно узнать, чем он вызван.

— А-а, хорошо. — Пригласив их зайти вместе с ним в дом, Джеральд провел гостей в парадную гостиную. Жестом предложив им сесть, он сам опустился в кресло, стоявшее наискосок от камина. — Я бы обратился и к вам тоже, но думал, что вы снова уехали в Лондон.

— Я и уехал, — Джарвис едва заметно улыбнулся, — но это последнее происшествие с мельницей вернуло меня обратно. Я собираюсь остаться здесь на все лето.

Мэдлин видела, что у Джеральда так и просится на язык вопрос о мельнице и нелепых выходках сестер Джарвиса, но старик не стал его задавать, а перешел к делу, которое привело сюда ее и Джарвиса.

— Так вот почему я спрашивал, нет ли у вас каких-либо новостей о рудниках. Здесь в округе какой-то лондонский джентльмен делает предложения о покупке акций рудников.

— Лондонский джентльмен?

Джарвис нахмурился. Если это правда, то совершенно непонятно, в чем тут дело. Держателями акций оловянных рудников в здешних местах были всегда местные. У владельцев таких имений, как Краухерст и Треливер-Парк, так же как у землевладельцев, подобных сквайру Ридли, стало традицией приобретать акции, которые можно было бы предложить на продажу. В этом деле все были единой общиной и видели выгоду в том, чтобы сохранять контроль над прибыльными оловянными рудниками в местных руках. Вдобавок ко всему плата за разработку недр обеспечивала надежную защиту от превратностей судьбы, к которым были столь чувствительны фермерские хозяйства.

— Так предполагают, — кивнул Джеральд, — но кружит здесь его агент, любезный молодой человек, не слишком квалифицированный, но ловкий, знающий свое место. Он был у меня позавчера. Я не знаю, где он остановился, и он не назвал мне имени своего хозяина. Он просто очень вежливо спросил, не заинтересован ли я поделиться частью акций, которые у меня есть. Я ответил ему «нет», а потом задумался. — Джеральд остановил на лице Джарвиса взгляд выцветших глаз. — Быть может, этот лондонский джентльмен знает больше меня и считает, что есть причина, по которой я могу желать продать акции? — Джеральд обернулся к Мэдлин. — Вот почему я послал узнать, не слышали ли вы каких-либо разговоров — о спаде, или о перепроизводстве, или?..