В те дни, когда в магазине еще работала Ники – самая эксцентричная из всех, кого мне когда-либо посчастливилось нанять на работу, но при этом одна из добрейших и необычнейших из всех людей, которых я когда-либо встречал, – нам довелось познакомиться с одним поистине очаровательным семейством. Насколько я помню, мальчик лет семи приобрел экземпляр одной из книг о Гарри Поттере (хотя, вполне возможно, здесь память меня подводит), и, пока он расплачивался за покупку, Ники спросила его, что он читал до этого. Он ответил: «Убить пересмешника». Было очевидно, что такой ответ застал Ники врасплох, но мать мальчика лишь пожала плечами и пояснила:

– Он сам ее выбрал – мы решили, что это не самая подходящая книга, но он настоял.

Очевидно, это был чрезвычайно одаренный ребенок, притом что в его случае о менее назойливых родителях и мечтать не приходится. На самом деле они не вписываются в эту категорию, да и вообще ни в одну классификацию. Надеюсь увидеть их снова.

Противоположность предыдущей категории. Недавно мимо магазина шла семья с тремя детьми в возрасте от четырех до десяти лет. Вскоре я услышал, как все трое начали клянчить и умолять родителей зайти к нам в магазин. Мать заглянула внутрь и сказала:

– Не пойдем мы туда – это обычный магазин, где продаются старые книги.

Дети заметно огорчились, и мне ничуть не совестно за мою искреннюю надежду на то, что они продолжали канючить до тех пор, пока не дошли до лавки со сладостями, а то и дольше. В самом магазине подобное тоже случается, когда равнодушные к книгам родители неохотно забредают внутрь вслед за своими увлекающимися чтением детьми. Ненасытному читателю трудно признать тот факт, что не все разделяют его интерес к книгам, но иногда реальность бывает жестока, и приходится наблюдать, как родители тащат детей вовсе не в книжный магазин, а прочь из него.

Отдел детской литературы пользуется у взрослых не меньшей популярностью, чем у детей. Часто туда заходят люди среднего возраста, которые, прекрасно осознавая, что моложе они не становятся, начинают испытывать ностальгию по временам своей юности. Артур Рэнсом, Энид Мэри Блайтон, Элинор Брент-Дайер – книги детства способны перенести их обратно в те годы. Готов поспорить, что успех новой серии книг для детей и юношества в оформлении издательства Ladybird обусловлен тем обстоятельством, что их покупатели принадлежат к той возрастной группе, представители которой в детстве наверняка читали оригинальные издания. (Между 1940 и 1980 годами издательский дом Ladybird выпустил 645 книг, что представляет собой недюжинный вызов любому коллекционеру.)

Художница Мириам Элия и ее брат Эзра хоть и не первыми догадались сымитировать формат старых изданий Ladybird, но сделали это настолько успешно, что издательский дом Penguin Random House, которому сегодня принадлежит бренд Ladybird, решил подать на Мириам в суд. После этого, демонстрируя невероятный цинизм, владельцы издательства сами начали придумывать названия в стиле Ladybird, подняв обширные архивные материалы, в результате чего появились такие названия, как «Сарай» (The Shed), «Жена» (The Wife), «Встреча» (The Meeting), «Хипстер» (The Hipster) и «Книга о вдумчивости» (The Ladybird Book of Mindfulness). Как отметила Клэр Армитстед в своей статье для газеты The Guardian в 2017 году, все это и вдохновило Мириам на создание «язвительного плаката, оформленного на манер книжной обложки, с изображением сердитой маленькой девочки, держащей в руке игрушечный телефон, и с подписью: Мы подаем в суд на художника (а потом слизываем его идею)». Вымышленное издательство Dung Beetle[9] также опубликовало ее «Гид по корпоративному запугиванию для детей старше пяти лет»[10].

Вот так Мириам Элия познакомилась с жестоким миром издательского бизнеса.

Нет на свете человека, которому было бы по душе слушать выводы о себе, сделанные на основе карточного расклада, или байки о том, что какой-то незнакомец имеет доступ к некой параллельной интеллектуальной реальности, которая сокрыта от других. Подобное поведение, говорящее о необоснованных претензиях на привилегированность, характерно для всех разновидностей оккультистов. Облик типичного представителя последних, как правило, свидетельствует о заносчивости и чувстве превосходства, что по меньшей мере странно, учитывая непоколебимую веру оккультиста в правдивость совершенно невероятных вещей. В магазин эти нелюдимые создания всегда наведываются в одиночку, хотя я подозреваю, что объясняется это вовсе не личными предпочтениями. Им недостает базовых навыков общения, и в большинстве случаев складывается впечатление, что даже элементарные правила личной гигиены им освоить так и не удалось. Быть может, однажды уверовав в собственную принадлежность к числу мастеров темных искусств или способность говорить с мертвыми, человек обретает право довольно беспечно относиться к умыванию и общению с живыми людьми. Ведь тем, кто ушел в мир иной, все равно, чем от него пахнет и во что он одет.

Он всегда с головы до ног одет в черное, как правило, полноват и непременно находится в поисках книг Алистера Кроули или какого-нибудь старинного издания, с помощью которого, как он полагает, ему удастся вызвать Мефистофеля. (Любой знаток темных искусств обязательно смотрел «Девятые врата» – раскритикованный в пух и прах фильм Романа Полански, где Джонни Депп исполняет роль Дина Корсо, торговца антикварными изданиями, не обремененного высокими моральными принципами, который разыскивает утраченные страницы одной старинной сатанинской книги по просьбе клиента с фаустовскими замашками.) Знатоки темных искусств, как и те, кто одержим какой-либо навязчивой идеей, – в основном мужчины; и уж не знаю, кто в них вселился, но вид их поневоле заставляет думать, что они прямо сейчас с превеликой радостью принесли бы в жертву козу, будь они уверены, что это умилостивит Князя Тьмы. Тех из нас, кто продает книги об оккультизме, они считают неверующими – имбецилами, которые не отдают себе отчет в существовании падшего ангела Люцифера, не признают в нем единственного истинного бога и упорно отказываются по достоинству оценить Кроули и распознать в его закидонах непреложную правду и путь к истинному просветлению. По их мнению, нас можно смело списывать со счетов. Даже сама необходимость покупать у нас книги кажется им унизительной, ведь, продавая эти бесценные тексты, мы превращаем содержащиеся в них глубочайшие тайные знания в источник прибыли. Кстати, по всей видимости, правильно говорить не «магия», а «магика».