Добрую часть вечера Настя рассказывала о своих нынешних поклонниках, описывая их социальное положение, недостатки и достоинства, выгоды, которые она имела от каждого из них, их подарков. Лика слушала вполуха, удивляясь про себя, как же у Насти все просто. Как у Цветаевой:

Впрочем, у Насти так было всегда. Никаких мучений, сомнений, терзаний. У Лики же — наоборот. Слезы, переживания, сожаления, метания из крайности в крайность, долгие мысленные диалоги… Она вспомнила Артура, и это вызвало болезненный отзыв где-то в груди. «Там, где душа», — напомнила себе Лика.

Перечислив всех своих ухажеров, Настя принялась наконец-то за общих знакомых. Тут Лика навострила ушки и стала слушать внимательнее.

— Маруськи в городе нет, — Настя внимательно смотрела на подругу. — Ты, наверное, знаешь. Звонила, да?

— Нет, — откликнулась Лика, уловив в голосе подруги ревнивые нотки. — К тебе первой решила зайти.

— Правильно решила, — назидательно проговорила Настя.

Подруги с минуту изучающе смотрели друг на друга, потом обе рассмеялись, вспомнив прежние времена.

Настя всегда ревновала Лику к Маруське, как она презрительно называла Маргариту, фыркая, тоже мне, мол, королева Марго отыскалась! Ревновала сильно, со ссорами, скандалами, Маргарита же неизменно отвечала на шумную Настину ревность ледяным презрением. А Лика находилась между ними, как между молотом и наковальней. Относительного перемирия девчонки достигли лишь после того, как в десятом классе Маргарита перешла в другую школу. С тех пор они делили Лику так: Насте она полностью принадлежала во время учебы, а Маргарите — вечерами.

Однако, как знала Лика из писем подруг, после ее отъезда, а точнее, после школы, Настя и Маргарита сошлись. Повод для дрязг исчез, а годами культивированная ненависть вдруг вылилась в не менее пылкую дружбу. Обе простили друг другу «ошибки молодости» и признались во взаимной симпатии. Даже письма Лике стали писать совместно. Это было забавно и приятно. Интересно, неужели теперь все вернется на круги своя?

Лика посмотрела на Настю после того, как они благополучно отсмеялись, и хотела задать ей этот вопрос, но подруга ее опередила.

— Не знаю, — ответила она на Ликин взгляд. — Как получится. Надеюсь, что нет.

Лика коротко кивнула.

«Итак, — подытожила Лика, выходя дома из душа, — значит, Маргариты в городе нет. Уехала с мужем в командировку. Вернуться должна на днях. Ну что ж, подождем»… Она прошла на кухню, решив поставить чайник и сделать пару бутербродов. Глаза слипались. Не помог даже контрастный душ. Ведь легли уже под утро. Но и в постели никак не могли угомониться. Вспоминали о школьных проказах, делились планами на будущее. В итоге, когда Людмила Алексеевна, Настина мама, пришла будить дочь на работу, обе еще и не думали засыпать. Насте и пришлось идти в свою контору в темных очках, поскольку даже после тщательной «косметической обработки» тени под глазами от бессонной ночи были видны. Ну, ничего, надо полагать, что ее поклонники — а Настя работала секретарем в одной из строительных компаний, — это переживут, усмехнулась Лика, наливая себе кофе.

Она поставила кружку на стол и села. Что там Настя говорила про Макса? Был женат, через год развелся. «Пошел-таки в армию, но только после того, как папочка выхлопотал местечко у себя под боком, а то ведь, не приведи Господи, в Чечню пошлют», — это было сказано Настей с изрядной долей сарказма. Отслужил. Теперь вот замдиректора какого-то частного охранного предприятия. «Легальный бандит», — опять Настино выражение.

Да, похоже, у Максима судьба тоже сложилась совсем не так, как он хотел. Лика задумалась. Может быть, все-таки позвонить ему? Настя вручила Лике его визитку со словами:

— На вот, держи. Только предупреждаю, Макс сильно изменился за это время. И, как мне кажется, далеко не в лучшую сторону. Впрочем, судить тебе. Ты у нас всегда была умницей, так что сама разберешься. Но мне он, если честно, сейчас совсем не по душе. Хотя… Тебя он любил, как я помню. Может, и сейчас любит. Кто его знает? Чужая душа — потемки… А у нас с ним, если помнишь, отношения всегда были не ахти какие.

Лика удивилась столь пространной речи — подобные экивоки были отнюдь не в Настиной манере выражаться, — но визитку взяла и теперь вот смотрела на нее, вертя в пальцах и попивая кофе.

Так звонить или нет? Пожалуй, надо бы позвонить. Только не сегодня — сейчас у нее нет сил. Да и желания, наверное, тоже. Поэтому Лика, не допив кофе и не позавтракав, отправилась спать, справедливо рассудив, что утро вечера мудренее. «В данном случае наоборот, — поправила она себя, забираясь под одеяло. — Посплю, а позже решу, звонить ему или пока подождать».

Однако жизнь, как известно, обычно вносит в человеческие планы свои коррективы. Ликины нервы, начиная отходить от затяжного стрессового состояния, потребовали полноценного отдыха. Поэтому она проспала ни много ни мало до следующего утра. Чему сама, открыв глаза в начале девятого, несказанно удивилась. «Вот это да, — подумала она. — Здорова я, оказывается, спать». Однако вчерашняя дилемма не забылась.

«Конечно, — тут же начала Лика разговор с самой собой, — я позвоню Максу. И, наверное, позвоню сегодня же… Но, во-первых, еще слишком рано. А во-вторых, сегодня суббота и его просто-напросто может не оказаться ни на работе, ни в городе… Мобильный, конечно, тоже имеется, но отрывать его… Ладно. Позвоню. Но часов в двенадцать… А сейчас еще немного поваляюсь»… — сказала она себе и повернулась на другой бок, с удовольствием потянувшись.

Только «коррективы» на этом не закончились. В одиннадцать позвонила Настя и заговорщическим тоном сообщила, что приехала Маруська, а потому Лика должна быть готова через час.

— Ты сказала ей? — спросила Лика, чувствуя, что начинает волноваться перед предстоящей встречей.

— Что ты! — возмутилась Настя. — Я только велела ей накрыть стол. Мол, ее ждет сюрприз.

— Хорошо, — выдохнула Лика.

Через час она была готова: синие джинсы, белый шерстяной свитер с высоким воротником, спортивные туфли и небольшой рюкзачок. Это на Настю можно было произвести впечатление шмотками, а Маргарита, насколько помнилось Лике, никогда не уделяла пристального внимания вещам. При встрече с человеком Марго всегда смотрела ему прямо в глаза. «Глаза — зеркало души». В это она верила свято. И действительно, удивительное дело, ошибалась в людях гораздо реже, чем ее школьные подруги. И никогда не общалась с теми, чьи глаза ей не нравились. Тут Марго была принципиальна и непримирима. Ничто не могло повлиять на ее однажды составленное о человеке представление. А как же история с Настей? Как сказал кто-то из древних мужей: «Нет правил без исключения». Ну вот, Настя и стала этим исключением. Единственным, можно сказать.

Из них троих Марго всегда была словно бы чуть-чуть постарше. Нет, не умнее, а, пожалуй, мудрее. Поэтому даже в юном возрасте выглядела серьезной и какой-то значительной. При разговоре она не отводила глаз, не ерничала и высказывалась довольно прямо. А взгляд у нее был непростым — казалось, смотрит прямо в душу. Этот взгляд немногие умели выдерживать, и с теми, кто пасовал, Рита особенно не церемонилась. У Лики это иногда вызывало протест. Она пыталась доказать, что если человек не выдерживает такого проницательного взгляда, это вовсе не означает, что он — плохой.