— Оказывается, ты у нас тайный гроссмейстер? Не знал, шо ты умеешь двигать фигуры.

— Теперь умею.

— Замечательно. Ты уже выяснил, как ходит слон?

— Да. Так: вбок и прямо.

— Удовлетворительные познания, для нашего дела вполне хватит, — оценил Лис, через приоткрытую дверь выглядывая в коридор и осматриваясь, нет ли засады. — Если вдруг здесь начнется рубиловка, хватай партнера под мышку и делай ход слоном, то есть собой, именно так, как ты, по мудрости своей, меня просветил: вбок прямо, снося все на своем пути.

— А что, может дойти до такого?

Лис проверил, хорошо ли подогнано снаряжение.

— Да кто его знает. Не люблю просыпаться от шума вооруженной толпы под окнами. Бастиан, у тебя что?

— Я на вилле папского легата. Похоже, здесь ожидают какого-то гостя.

— Хорошо, сиди там. Я пока пойду, разберусь, шо тут за праздник свободы образовался.

Лис осторожно ступал по мозаичному полу, на котором играющие среди волн дельфины сопровождали кораблик, идущий куда-то на раздутых парусах.

— Ну шо, приплыли — не приплыли? — прошептал себе под нос Лис, на всякий случай вытянул стрелу и поместил ее на тетиву. Из-за угла слышались возбужденные голоса, среди которых Сергей узнал прованский говор Гизеллы. Он пригнулся и быстро выглянул, охватывая взглядом картину целиком. Среди колонн портика на высоком крыльце в торжественном облачении стояла мать юного кесаря и что-то горячо возглашала, сопровождая каждую фразу энергичной жестикуляцией.

Лис прислушался.

— …Хранившие верность моему дорогому супругу, обнажите теперь мечи, чтобы защитить его сына! Нерушимой стеной встанете вы, храня его!

Лис вернул стрелу на место.

— Понятненько. Сбор добровольной народной дружины. Отбой учебной тревоги! По команде «расслабиться» больше не напрягаемся. А я, пока суд да дело, схожу, потолкую с мадам, шо это ее на ораторство пробило?

Он вышел на крыльцо. Добрых полторы сотни воинов с горящими глазами внимали Гизелле. Возможно, никогда прежде им не доводилось видеть молчаливого, не по годам угрюмого кесаря. Но что с того? Все они родились воинами и жили схваткой. Всем им сейчас вдова любимого государя давала новую цель в жизни. А что может быть важнее для настоящего барона, чем знать, ради чего проливаешь чужую кровь, а уж тем паче свою.

— Вот человек, — Гизелла бросилась к Сергею, едва тот ступил в тень колоннады, — он пришел издалека в наши земли, но сам Господь, защищающий вдов и сирот, хранящий справедливость и право, в благой час милостиво послал его и его друзей, чтобы помочь, чтобы спасти моего сына и вашего государя. Когда наступит день, назначенный для боя, он поведет вас под знаменем Дагоберта!

Гизелла простерла руку над толпой. Бароны на мгновение опешили от столь неожиданного заявления, но, поскольку были достаточно заведены речью государыни, вновь дружно проорали одобрительное «Аой!» и зазвенели оружием.

— Но, мадам… — начал было Лис, несколько ошарашенный высокой честью.

— Женя! Тут королева впала в административный раж. Она меня только что назначила командовать местным ополчением. Скажи мне как доктор: если я на пальцах ей объясню, шо у меня в родной Нурсии уже неделю как на плите кофе выкипает и потому срочно нужно свалить в туман, она не сильно обидится?

— Не стоит этого делать. У моей клиентки аффективное состояние. Если ты ей такое скажешь, она решит, что здесь созрела измена. Боюсь, сейчас она не способна мыслить здраво. Так что ты и окажешься главным изменником. Сам понимаешь, имея противниками полторы сотни воинственных баронов — не самая лучшая затея.

— Разумно, барышня, хотя и безрадостно.

— Но, мадам… я все же надеюсь, что нам не придется искать врага среди верноподданных.

— Господин инструктор, — прорезался на канале закрытой связи Ла Валетт. — Высокий гость, наконец, пожаловал к кардиналу.

— Зашибись! Информация бесценная. Измерь там высоту гостя с помощью циркуля и линейки. На то он и кардинал, чтобы к нему ходили серьезные люди, а не всякая шелупонь с улицы.

— Господин инструктор, это Пипин Геристальский. Я понимаю, сам по себе такой визит тоже вполне объясним. Но папский легат немедленно велел удалить всех и заперся с ним в кабинете.

— Что ж, надеюсь, они там занимаются чем-нибудь пристойным. Но хорошо бы уточнить, чем.

* * *

Ночь опустилась на Париж, как черный мешок на голову приговоренного. На этот раз мешок был ветхий, сквозь него проглядывали светлые дырочки далеких звезд, и даже увязший коготок месяца виднелся через прореху.

— Так, мальчики. — Лис активизировал связь. — Даю вам короткие военные советы. Шо-то мне ни фига, ни разу не нравится образовавшаяся ситуевина. У нас полон двор храпящих баронов и сопутствующих им товарищей. Ясен пень, это исключительно в целях безопасности. Но такая безопасность похлеще блох в тюфяке. Хрен заснешь! Может, конечно, Гизелла всю эту гоп-компанию знает лично и прошла с ними Крым и Рым, но, как по мне, рожи такие, шо врагов безо всякого оружия можно обратить в бегство. Как бы чего не учудили. Тем более, брагу дружно глушат с самого утра. Примчится к ним белочка из ближайшего леса, и пойдут они крушить условного противника, вплоть до безусловного истребления…

Я пытался их за забор выгнать, но Гизелла не дала. Сказала, что ей так спокойнее. Отсюда вывод — пайка сна урезается, кемарить будем по очереди. Сейчас начинаю дежурить я, меня сменит Карел. Бастиан, ты заступаешь на пост перед рассветом. Малейшая нештатная ситуация — играй «зорю». Пока отдыхайте, а я схожу с народом пообщаюсь.

Вопреки опасениям Лиса ночь прошла спокойно. Его дежурство благополучно сменилось новым, даруя несколько часов настороженного сна. И вот, когда перед рассветом Сергей был готов окончательно расслабиться и на всю глубину уйти в сновидения, в голове его раздался встревоженный голос Бастиана:

— Господин инструктор, тревога! Кто-то крадется по коридору!

Единственный шаг определяет судьбу, но лишь пройдя весь путь, мы узнаем, какой.

Васко Нуньес де Бальбоа

Образы, точно карты пасьянса, мгновенно сложились в голове Лиса. Днем легат конспиративно принимает верного Пипина, вечером — незаконное проникновение на охраняемый объект. Если сегодня бог весть откуда взявшийся злоумышленник ни с того ни с сего прирежет мальчишку-кесаря, завтра же Рим утрет слезу и признает справедливость притязаний майордома как хранителя престола и святой веры.

— Парни, работаем! Валет, ножи при тебе?

— Всегда, — отозвался Бастиан.

— Направляешься к покоям Дагоберта. Если стража у дверей спит, — пинай без стеснения! Будут чем-то недовольны — ссылайся на меня. В случае острой необходимости кидай свои заточенные железяки. Но запомни, клиент мне нужен живым и по возможности здоровым. Хотя бы настолько, чтобы мог говорить.