Воины, слышавшие днем речь Гизеллы, несказанно подивились крутому нраву назначенного ею военачальника, но перечить не стали — проявленная им за миг до того отвага потрясла каждого из них до глубины души.

— Ладно, борец с химерами, — оставшись наедине с Карелом, махнул рукой Сергей. — Давай-ка тут пока разберемся. — Он зашагал в ту сторону, куда улетела стрела. Наследник престола Нурсии понуро побрел за ним. — Скажи, пожалуйста, вас там, в президентской гвардии, только маршировать учили? Команда «бегом» с первого раза недоступна? Где тебя носило? Почему ты нашему спринтеру путь не отрезал?

— Я хотел… — виновато оправдывался Карел, — …но ворота заперты были. И там около них спали еще. А ключник вообще куда-то ушел. Пришлось через стену лезть.

— Как интересно получается: ворота заперты, наружная стена раза в полтора выше, чем внутренняя, да и какая-никакая охрана бодрствует. А наш бегун умудрился проникнуть в здание резиденции и навести шороху на весь Париж.

— Может, он был уже во дворе, когда заперли ворота? — предположил Карел.

— Правильно сообразил. К гадалке не ходить — так и было, — кивнул Сергей, стараясь на ходу отыскать вразумительные ответы на мучающие его вопросы. — Тогда выходит, это кто-то из своих. Неприятное откровение для Гизеллы. В любом случае тема не закрыта: что ему было нужно? К чему весь этот сыр-бор и народные гуляния?

Богемец пожал плечами.

— Ты не знаешь, что у них там, в бывшей купальне? — спросил Лис.

— Кажется, сокровищница, — неуверенно ответил Карел. — Днем, когда мы приехали, Дагоберт велел отнести туда дары, преподнесенные в Турнэ и Суассоне.

— О как?! Выходит, наш бегун — просто-напросто банальный грабитель?!

— Ага, так и выходит! — обрадовавшись незатейливому объяснению, выпалил богемец. — Мы его спугнули, он и припустил.

— Спугнули? — Лис почесал затылок. — Ты видел, как он выскакивал из сокровищницы?

— Нет, — прокрутив в голове воспоминания, признался Карел зе Страже. — Я его заметил, когда он уже наутек пустился.

— То-то и оно. Не вяжется как-то одно с другим. После того, как Бастиан услышал шаги, мы действовали быстро и оперативно. Даже считая, что мы подарили ему фору, пока думали, что он цареубийца, времени у него было совсем немного. Но он успел дойти до сокровищницы, убить стражников, открыть замки. Кстати, надо выяснить, куда делся ключник… Наш любитель ночных прогулок либо хотел просто ради досужего измывательства открыть дверь и быстро уйти, либо, что более вероятно, взять нечто очень ценное и при этом небольшое по размерам, точно зная, где оно лежит. Соображаешь?

— Да, — радостно закивал Карел.

— Что же это, по-твоему, может быть?

— Не знаю. Может, корона?

— Сомневаюсь — ломать жалко, а сбыть невозможно.

— Тогда что же?

— Щас увидим. — Сергей прибавил шаг. — Сдается мне, это самое нечто как раз и болталось на шнурке в пасти рогатого крокодила.

Они подошли к дереву, в ствол которого почти на уровне глаз воткнулась стрела.

— О, я знаю, что это! — воскликнул Карел. — Это амулет, который висел на груди, — при этих словах его передернуло, — Брунгильды. Ну, в смысле, не Брунгильды, а гарпии. Его Дагоберт тогда, у пещеры, среди камней подобрал.

— Понятно, — опасливо глядя на чуть было не утерянное сокровище, кивнул Лис. — Странная история получается, очень странная… Кому-то приходит в голову идея покормить одно чудище сувениром, оставшимся от другого. И оно действует, как охрененно могучий допинг. Так сказать, мы рождены химеру сделать былью. Ты что-нибудь понимаешь?

— Нет, — со вздохом сознался сержант.

— Я вот тоже. И мне это действует на нервы.

— Мессир! Мессир! — раздалось со стороны храма. — Там этот человек…

— Что такое?

— Он мертв!

Одна голова хорошо, а три идут по стандартному курсу: рука принцессы и полцарства в придачу.

Справочник юного витязя

Сергей резко обернулся на крик.

— То есть как — мертв?! Душегубы, вы что же, прикончили человека, искавшего убежища в храме? Мессир, ты кого на мою голову разбудил? Они с утра крови не хлебнут — весь день, шо те упыри голодные!

— Мы не убивали! — гонец дурной вести не замедлил оскорбиться столь несправедливым обвинением. — Он сам! Мы его даже пальцем не тронули.

— Ага, с перепугу кони двинул. Ты б видел, каким жеребцом он из-под стены копытами сверкал. Сборник Франции по бегу!

— Я клянусь вам, — приблизившись к Лису, воин поднял руку, точно для присяги. — Мы только вошли, а он лежит перед алтарем и не дышит. Совсем не дышит! Рука за пазухой, одна перчатка рядом валяется. Видать, сердце не выдержало.

— Сердце не выдержало? — Лис озадаченно поглядел на каменное чудовище и обломки колонны. — То есть, у нас при взгляде на это одоробло прыгучее — выдержало, а у него от Страстей Господних — нет? Ни хрена себе, пробежался от инфаркта! Странная история… Ну-ка, стоп! — Он замер, точно пораженный током, и вперил в собеседника изучающий взгляд. — Бегун что же, был в перчатках?

— Ну да. Одну скинул, видать, за пазуху лезть мешала.

— Погоди-ка, дружаня, я услышал, не части.

Лицо Сергея вдруг стало задумчивым.

— Меча при нем не было, мороза посреди лета вроде тоже не наблюдаем. На какого бы рожна ему перчатки?

— Чтоб не оставлять отпечатков пальцев! — обрадовался собственной находчивости Карел.

— Герцог, ты сэр Жант или сэр Вант? Думай иногда, что говоришь. Какие, к лешему, отпечатки пальцев? Ты щас буквально пророчество трек, сам того не заметив. Веков через двенадцать аккурат здесь и додумаются взглянуть на отпечатки повнимательнее. Не торопи историю, под ее колесами и так мало никому не кажется.

— Но я не хотел…

— Ладно. Спишем на диковинный нурсийский фольклор. Да, отпечатки! Конечно же! Как я сразу не подумал? — выпалил Сергей так радостно, будто в этот миг на него снизошло откровение. — Это был один из тех, чьи руки напитаны льдом. Они светятся в темноте и убивают, точно змеи. Горе мне, с кем изменяет моя память?! О них же писал в своем вдохновенном трактате Максфрай Светлый! Шо я морозю? Слышал бы я себя в другое время… Мой герцог! Не прикасайтесь, ради всех святых, к этой стреле и особенно к медальону!

— Но почему? — удивился Карел, как раз вознамерившийся получше рассмотреть трофей.

— Возможно, яд обледенения, сочащийся из-под его ногтей, напитал эту вещь! Дружаня, проснись! Вор стащил одну-единственную побрякушку, совсем недавно болтавшуюся на шее гарпии. Ничего другого в казне не тронул. Думаешь, случайно схватил и побежал? Перца с два! Затем он сунул эту бижутерию в рот каменного уродца, и тот пошел скакать, шо козленок, объевшийся конопли. А как лишилась ценного вложения — снова окаменела, и, шо показательно, бегун в знак солидарности тут же склеил ласты.