Всегда дрался. Поэтому у Оси были крепкие мышцы и широкие плечи, хотя он до безобразия худ. После окончания училища многие из ребят пытались пробиться к нему в друзья, когда узнавали, сколько любовниц было у этого смазливого красавца. Он имел невероятный успех у женщин. Но привыкший биться среди мужчин за выживание, Ося их сторонился. А ко мне прикипел насмерть, не оторвать.

И жениться Ося не смог. Хотя хотел всем сердцем, остановить свой выбор на какой-нибудь пухлой девице с большой грудью. Но мешала мать, две тётки и три сестры, которые жили вместе с ним в доме на отшибе города.

Ося страдал бессонницей, спать ложился ближе к обеду. Он работал на железной дороге, Проглядчиком. Смысл его работы — пересчитывать товарные вагоны и проглядывать их насквозь. Был ценным кадром, ни разу не ошибся, ловил опустошённые вагоны, сообщал о пропаже начальству.

В свободное время, за отдельную плату, Ося всматривался в хрустальный шар, разглядывая будущее простых людей. Эта была женская работа, но что делать, когда у бабушки ведьмы не было ни одной талантливой внучки, пришлось отдать ремесло маленькому внуку. Бабушку, кстати, сожгли за колдовство двадцать лет назад в Норвегии, и семья была вынуждена бежать от суровых Европейских законов. В России он — Ося, хотя на самом деле, Остейн Бергер.

Я ни раз говорила ему, что колдовской хрусталь — вещь опасная. Это зло в чистом виде. Если постоянно пялиться в хрустальный шар, то можно сойти с ума. Ося честно пытался мне пообещать, что бросит, но как потомственный чернокнижник, продолжал безобразничать. Я его прощала, но каждый день напоминала, как опасен магический хрусталь.

Ося никогда не приходил ко мне в гости, и даже не приближался, если в сумке был хрустальный шар. Эти магические вещи очень дорогие, а в моём присутствии они лопались и распадались на кусочки.

Возможно, потому, что у Оси был совершенно женский талант, а у меня абсолютно мужской, мы так гармонично сочетались и ни разу не поссорились.

Мы молча подошли к старому дому в центре города. Тихий двор, вокруг деревья. Дом вообще уникальный, в нём ещё печи и камины сохранились с древних времён, дымоходы прочищали, потому что большая часть жильцов пользовалась каминами, а я и варочной плитой. Да, да моя квартира, как отель минус пять звёзд — всё исключено. Если бы папа увидел, что я купила, то насильно бы увёз в Москву. Но я не жаловалась. Дом располагался близко к набережной, на которой стояло страшное здание мэрии, куда я вот-вот буду ходить на работу, и до универа двадцать минут ходьбы.

Поднялись по парадной лестнице и открыли гигантскую дверь. Квартира дыхнула запахом несчастной старушки, после смерти которой, наследники передрались, и с трудом мне удалось их уломать на продажу нежданно упавшей на их кошельки недвижимости. Обстановка прошлого века. Коробки с моими вещами на почерневшем от времени паркете, так и не были разобраны, хотя я уже неделю тусовалась в этом чудном гнёздышке.

Мы с Осей, как супружеская пара, которая в браке пятьдесят лет. Молча разошлись в разные стороны. Он ушёл на кухню отмывать котёнка. Я прихватила из первой открытой коробки ночную сорочку с длинным рукавом и пошла в ванную комнату. Хотя «ванная комната» слишком шикарное словосочетание. Коричневая плитка со сливом в полу, закрытым ржавой чугунной решёткой, и лейка душа.

Я закрыла глаза под тёплым потоком воды. Рычали трубы. А мне чудилось, что меня целует Данил, и его запах щекотал нос. Его голос заставлял дрожать.

Я влюбилась…

Тяжело и больно. Потому что он не рядом. А ещё Ося появился не вовремя.

Уставшая, я натянула сорочку и прошла в смежные комнаты, справа от входной двери. Первая поменьше, без занавесок на грязных окнах, там только диван раскладной у камина и шкаф во всю стену. Вторая комната — большая, в ней одиноко стояла полуторноспальная кровать с пружиной под толстым ватным матрасом. Окно наполовину прикрыто старой простынёй. Сложить белье было негде, поэтому Ося развесил свою одежду на высокой спинке кровати. Остался в чёрных боксёрках с трудом прикрывающих его «мужское самолюбие».

— Это были верховные? — спросил он. Белое тело чернокнижника было исполосовано старыми царапинами, чем только Осю не били, даже ножами пыряли несколько раз.

— Да, — прошагала к кровати и рухнула на свою часть, забыв отвесить комплимент его жёсткой худобе. Он состоял из одних жгутов крепких мышц, тело было очень рельефным. И в темноте казалось, Ося сплетён, как корзина из белых прутьев.

— Я у них в чёрном списке, — он перелез через меня и лёг на спину, на грудь уложил котёнка, который оказался рыжим. — Прикинь, Лен, я чернокнижник, а ты Страж. И мы спим вместе. Ты должна, по идее, меня убить или я тебя.

— Ерунду не говори, — сонно пробурчала я.

— А ты точно Страж?

— Ага.

— Скажи что-нибудь на страженском языке, — усмехнулся и хитро покосился на меня своими чистыми ясными глазами. И ведь не скажешь, что чернокнижник.

— Магический хрусталь содержит в себе чёрную магию, негативно влияющую на психику колдуна, — повторила ему то, что говорила уже сотни раз.

— Это ты уже говорила, — недовольно нахмурил белые брови. — Что-нибудь впечатляющее.

— А ты перестанешь колдовать? — с вызовом спросила я.

— А вдруг?

Это как козла в огород запустить и запретить ему капусту есть. Так и Осю не отвадить от хрусталя.

— Ты никому не скажешь? — почему бы и нет, кому-то хочется рассказать и показать свои тайны. К тому же Ося сразу оценит, насколько я изуродована.

— Я могила, — заинтересованно ответил колдун.

— Скорее её содержимое, — скривилась я, — поел бы.

Я вытащила из рукава внутрь ночной рубахи левую руку и прикрыла под тканью грудь. А потом стащила с себя одежду и представала перед чернокнижником во всей своей красе.

От моего правого уха, по шее до плеча и по всей правой руке тянулась зелёная наколка в виде летящего дракона, залетающего во врата, пять копий врат заканчивались на моих длинных пальцах. Поэтому я носила распущенные волосы, кофты с высоким горлом и даже в жару надевала на правую руку длинную перчатку. Не стоило людей шокировать.

И я очень стеснялась своего тела. Такое может отпугнуть мужчину. Но глядя на Осины трусы, поняла, что не всех это шокирует.

— У тебя эрекция, — вздохнула я и, стараясь, не замечать широко распахнутых удивлённых глаз, стала одеваться.

— Я говорил тебе, что это нормальная реакция мужчин, — сказал немного охреневший Ося. — А у Стражей вроде иерархия. У тебя какая ступень или титул? И когда тебе это делали, не больно было?

— Не помню, маленькая была, — вытащила волосы из ворота сорочки и легла спать. — И титулов не знаю.

Зевнув, я уснула. И снился мне профессор Данил Казимирович без бороды, и он раздвигал мои ноги, чтобы войти в меня.

Разбудил звонок. Противный такой дребезжащий. Я рукой нащупала сотовый на стуле, но он молчал. На нём приятная мелодия, а не этот кошмар, что разносил голову.