Ричард подошел к ней, приподнял личико за подбородок и заглянул в глаза.

– Вам не кажется, любовь моя, что в ваших историях несколько смещены моральные акценты? – Он обвел контур ее губ большим пальцем и, наклонившись, поцеловал в самый уголок.

– Вас это беспокоит? – удивилась она.

– Очень, – совершенно серьезно отозвался он. – Почему прекрасная героиня никогда не достается благородному герою?

– Благородный герой – несбыточная мечта. А злобные разбойники и свирепые драконы – суровая реальность. Мечты сбываются редко и, к сожалению, уже после того, как с человеком случилась реальность…

И тут Ричард напугал ее тем, что со стоном рухнул к ее ногам.

– Джози, родная, любимая! – вскричал он, осыпая поцелуями ее пальчики, – что я наделал?!

– Ричард, что с вами? – его отчаяние было таким искренним, что Джози растерялась. – Зачем вы так? Это же просто истории!

Он помотал головой и уткнулся лбом в ее грудь.

– Джози, а если я подарю вам остров, посажу вас на пьедестал и стану звать богиней, я смогу рассчитывать на ваше прощение?

– Ричард, мне совершенно не за что вас прощать. Я не понимаю, почему эти истории так обеспокоили вас?

– Вы – невинное дитя, Джози. Вам сложно представить себе механизмы, через которые зло разрушает чистые души… Недавно вы сказали, что ненавидите меня… Но я заслуживаю лишь презрения…

Его трясло, и Джози, испуганной и притихшей, оставалось только гладить его по голове, утешая.

Понемногу он успокоился, встал, обнял ее и спросил:

– В каких широтах вы бы хотели остров?

– В южных… Чтоб там пели диковинные птицы и росли великолепные цветы…

– Обещаю, цветами будут усыпаны все дорожки, по которым будет ступать моя богиня.

– Правда?!

– Клянусь… А потом я вложу нож в вашу нежную ручку, чтобы вы исполнили свою клятву.

– Какую? – Джози наморщила лобик, припоминая.

Он разгладил морщинки и нежно поцеловал ее в темные завитки волос.

– Ту, где вы убиваете меня, пока я сплю.

Джози подняла личико и посмотрела на своего супруга. В ее серых глазах плясали искорки тревоги.

– Зачем вы так?

– Забудьте пока… – попросил он, – и знаете что, ваши истории получились весьма занятными и увлекательными. Вам бы следовало их записать.

– О! – горестно пропела она. – Вы же знаете, как я не люблю много писать. У меня будут мозоли от пера…

Ричард улыбнулся, радуясь возвращению привычной Джози – избалованной, капризной, маленькой, обожаемой девочки.

– Тогда у меня для вас есть один подарок. Соизволите прогуляться со мной?

– Еще только час, я выхожу гулять после трех…

– Джози, я говорю не о вас, а о нас с вами. Составите мне компанию?

– У вас прямо какое-то нездоровое желание гулять со мной по улицам. Да еще эта ваша дурацкая привычка держать меня за руку, когда все пары ходят под руку…

– Ангел мой, и как вам только удается испарять всю мою нежность?!

– Я совершенно не понимаю, что вы имеете в виду. Но хвастаться мною – а вы ведь именно это и делаете – сущее ребячество. Неужели вам нравится, чтобы все смотрели нам вслед и сравнивали: мою красоту и вашу, так сказать, более чем заурядную внешность?

Ричард промолчал, стиснув кулаки. Сделав вид, что не услышал ее тирады, он подошел к газетному столику и взялся за колокольчик. На зов явилась обширная дама в накрахмаленном чепце:

– Клодин, даю вам чуть больше часа на то, чтобы вы искупали, причесали и нарядили госпожу. И просьба – не позволяйте ей делать это самой, а то придется потратить еще час на переодевание.

– Я вообще-то здесь! – запротестовала Джози, но Клодин кивнула господину и утащила ее за собой.

По дороге в ванную юная миссис Торндайк разрабатывала планы мести – один коварнее другого.

Северный Уэльс, вольный город Лланруст, 1875 год

– Не правда ли, они удивительны? – принцесса рассматривала цветы, чуть склонив голову набок.

Пол завороженно смотрел на нее. Даже смысл ее вопроса не сразу коснулся его сознания.

– О да, разумеется, розы в сентябре, да еще здесь, в Северном Уэльсе. Что может быть удивительнее? – Пол решительно шагнул к ней и взял за руку. Девушка смутилась. Она робко прижала кулачок к груди и залилась краской. Все так же глядя на устеленную золотой листвой тропинку, она тихонько проговорила:

– Что бы я ни посадила в землю – все обязательно прорастет. Родственники смеются, предлагают мне при случае закопать в землю палку. Говорят, и она даст ростки.

– Какое чудесное качество! – искренне восхитился Пол. – Чем больше я узнаю вас, тем больше очаровываюсь.

– О, полно, вы перехвалите меня!

– Не думаю, что это возможно.

Она лишь робко улыбнулась.

– Приходите сегодня пообедать с нами. После мы собираемся на прогулку, а вечером будет бал. Батюшка очень любит балы.

– Какой плотный у вас график – вряд ли он позволит нам остаться наедине. Поэтому спрошу сейчас: я ведь упустил свой шанс на поцелуй? – Она кивнула. – Как мне вернуть его обратно?

– Я ведь говорила, – она приподнялась на цыпочки и шепнула ему на ухо: – Похитьте меня.

Отстранилась и исчезла, прежде чем он успел опомниться, растворившись в серебристо-золотом мареве осеннего парка.

А ему хотелось смеяться и кричать от счастья.

Лланруст прекрасен в любое время года. Но осень ему особенно к лицу. В осеннюю пору уютный городок с готическими зданиями и старинным мостом над рекой – будто иллюстрация к сказке об эльфах. А присутствие Мифэнви только добавляло уверенности в волшебном происхождении этого местечка.

Пол был несказанно благодарен своему куратору, что тот отправил его изучать вольные города. Прежде Полу это явление было интересно лишь с точки зрения теории права. А теперь… Как там выразился Спарроу: «Добавился и личный интерес».

Молодому Грэнвиллу очень нравилось, что его спутница не сыплет словами, как многие ее сверстницы, а больше молчит. Или время от времени дарит ему чуть смущенную светлую улыбку. Рядом с Мифэнви было так чудесно молчать.

Наставница принцессы, миловидная старушка в шляпке с невозможно огромными цветами и в фиолетовой шали, оказалась очень тактичной: увидев взаимную заинтересованность молодых людей, она следовала за ними на почтительном расстоянии.

Должно быть, это обстоятельство и то, что ему дано было милостивое разрешение называть принцессу просто по имени, заставили Пола решиться и, нежно взяв свою спутницу за руку, он сказал: