— Мог, да не захотел, — хмыкнул он в ответ.

— Понятно, — фыркнула я. — Заявление занесу через пять минут.

— Не торопись, — кидает он мне вслед, когда я хватаю на ходу папку со стола, и спешу к дверям. — Сперва поправь отчёт. И подумай, впереди два выходных, в понедельник решишь, увольняться, у меня с утра перед планёркой будет пять минут, подпишу заявление.

Я, молча, покидаю его кабинет, и пролетаю мимо его помощников, подозрительно смотрящих мне в след.

А потом уже в кабинете, даю волю своим чувствам. И даже плачу. Шесть лет прошло, а этот мужчина всё еще волнует меня. Особенно убивает его презрение. Он так и не простил меня.

5

Музыка орёт на всю кухню, я ору тоже, подпеваю. Выплясываю по кухне в смешном переднике с котятами. Его мне подарила мама, на восьмое марта. Ни разу его не надевала, а теперь вот сподобилась. На мне длинная футболка Стефа, с номером восемнадцать. Она у него с тех времён, когда он занимался плаванием, и выступал под этим номером на соревнованиях. Футболка мне до колен, и теплые носки, тоже с котятами. И вся я такая мимимишная, со своими розовыми локонами, даже фотку сделала для инсты. Готовлю на холостятской кухне ужин. Впервые. Всё как-то перебивались ресторанной едой, да походами в кафе, а тут выдался свободный день, и пока Стеф, на работе, я включаю режим домохозяйки, навожу порядок, и готовлю пасту, по рецепту моего любимого Джейми Оливера. Я вообще обожаю все эти кулинарные шоу, Стефа тоже подсадила, он даже пророчит мне будущее ресторанного критика. Издевается, стервец. Смеётся над моей самой заветной мечтой.

Мы уже месяц, как живём вместе, и всех тех ужасов, которыми меня пугали более опытные подруги, типа совместной притирки, скандалы, и прочей лабуды, всё никак не происходит. Нам вообще лайтого вместе. Просто наслаждаться друг другом. Не спорить о пустяках. Все роли давно уже обозначены. Стёпа мужчина, он и главнее, я его слушаю, иногда просто немного капризничаю, он мне это позволяет.

Я не слышу, как хлопает дверь, это и не удивительно, у меня так орёт музыка, и поэтому я вздрагиваю, когда на пороге появляется улыбающийся Стеф. Я отрываюсь от помешивания пасты, и обнимаю его, и мы вместе начинаем подпевать известной песне. Я рассматриваю его усталое лицо и делаю музыку потише.

— Сегодня пришло время, попробовать мою готовку, — объявляю я, растягивая галстук на его шее.

— Я бы сперва с удовольствием тебя попробовал, — бормочет он, оттесняя меня, к заваленному посудой столу, — прямо в этом фартучке и носочках.

— Серьёзно? — смеюсь я, — променяешь ужин на секс? Моя мама всегда говорила, что мужчину нужно сперва накормить!

— Твоя мама, мудрая женщина, — улыбается Степа и подсаживает меня на стол, оголяя мои бёдра, — просто весь день только и думал, что о тебе, — и зарывается носом в мою макушку.

— Тогда не напрягайся, — я облизываю губы, и спрыгиваю со стола, меняюсь с ним местами, и скольжу вниз встаю на колени, и расстегиваю его ширинку.

— Роуз, — хрипло тянет Стеф.

— А что, может я тоже об этом весь день думала, — хитро улыбаюсь я, и высвобождаю его член из брюк, и трусов. Провожу ладонью по всей длине. Он становиться тверже под моими пальцами. Шелковая кожа натягивается, на нём набухают вены. На алой головке выступает капля смазки. Я, не отрывая взгляда от лица Стефа, погружаю его член в свой рот. Он втягивает воздух через стиснутые зубы, и зарывается пальцами в мои волосы, толкается сильнее, так что входит на всю длину. Я усердно стараюсь. Мне хочется доставить ему удовольствие. И у меня, по-моему, получается. Стёпа закидывает голову назад, часто дышит, и шепчет моё имя.

— Роза! Розочка! — хрипит его голос, а пальцы ещё жестче держат мою голову, и движения его становятся быстрыми, резкими. И уже почти под кульминацию, мне кажется, что я сейчас задохнусь, но он протяжно стонет и изливается мне в рот. Я сглатываю, горячее семя, и отстраняюсь. Он наклоняется, тянет меня на себя. Всё ещё тяжело дышит, но все, же целует.

— Не доводи меня так больше? — бормочет он.

— Тебе не понравилось? — вскидываю глаза.

— Просто, я забылся и был жёсток с тобой. А я не хочу причинить тебе боль!

— Но тебе понравилось? — допытывалась я.

— Понравилось, — улыбнулся он.

— А мне понравилось, что ты доволен, и я не фарфоровая, не развалюсь от пары сильных толчков!

— Да! — протянул он. — Так может, проверим?

— Проверим, — хитро улыбаюсь я.

В тот вечер до ужина мы так, и не добрались. Тем более что моя паста, мои феттуччини с морепродуктами сгорели, пока мы проверяли фарфоровая я или нет.

***

Выходные прошли суетно, ведь приехал Паша, и я провел оба дня у мамы. Теперь, правда, он больше откликался на Пауля, уже как десять лет он жил в Эссене, занимая в одной из промышленных компаний руководящую должность. Последний раз мы виделись, наверное, года три назад, он тогда внезапно прикатил на новый год, и мы встречали его все вместе. Мама тогда была счастлива, все зимние каникулы, мы шатались по разным мероприятиям, и городским достопримечательностям, гуляли допоздна, было классно. И вот, он снова, не говоря ни слова, опять внезапно прикатил.

Долго обнимал меня, когда я с утра явилась к родительнице, и всё выспрашивал у меня про женихов. Сам-то в свои сорок три так и не был женат, всё говорил, что не встретил ту самую. Надо же! Мой брат, такой скупой на эмоции, и ждал одну единственную. Хотя, может это, оправдание он придумал для нас с мамой, мы-то верили и понимали.

Вот и я на его расспросы, отвечала, тем же самым, мол нет того самого.

— Чем тебе Степка не угодил? — вдруг вспомнил он, когда мы сидели за столом.

Я прямо вздрогнула, и уставилась на него.

— С чего это ты про него вспомнил, Паш? — излишне резко отозвалась я.

— Хороший же мужик был, мне