Радуясь обретенной свободе, Хэл выскочил из каюты и поспешил к трапу между палубами.

Эболи сидел на корточках под укрытием одной из громоздких бронзовых пушек у носа корабля. Хэл присел рядом с ним.

– Я тебя ранил.

Эболи выразительно отмахнулся:

– Цыплячий след в пыли ранит землю куда сильнее.

Хэл стянул с плеч Эболи парусиновый плащ, сжал локоть чернокожего мужчины и поднял мощную мускулистую руку настолько высоко, чтобы рассмотреть глубокий порез на ребрах.

– Тем не менее этот маленький цыпленок здорово тебя клюнул, – сухо заметил он.

Но тут же усмехнулся, потому что Эболи разжал руку и показал ему иглу с уже вдетой в нее нитью для сшивания парусины. Он потянулся к игле, но Эболи его остановил:

– Сначала промой рану, как я тебя учил.

– С твоим орудием, похожим на длинного черного питона, ты можешь и сам до всего дотянуться, – предположил Хэл.

Эболи протяжно, раскатисто засмеялся, и звук его смеха походил на низкий гул далекого грома.

– Пусть это лучше сделает маленький белый червяк.

Хэл встал и развязал шнур, державший его штаны. Позволив им упасть к коленям, он правой рукой взял свою крайнюю плоть.

– Нарекаю тебя Эболи, владыкой цыплят!

Он отлично подражал проповедническому тону своего отца, направляя струю желтой мочи на открытую рану.

Хотя Хэл знал, как она жжется, потому что Эболи много раз проделывал то же самое для него, черты черного лица остались бесстрастными. Вылив на рану все до последней капли, Хэл снова натянул и подвязал штаны. Он знал, как эффективны методы лечения, применяемые в племени Эболи. Когда ему пришлось испытать это на себе в первый раз, он чувствовал отвращение, но потом, за все прошедшие с тех пор годы, он ни разу не видел, чтобы обработанная таким образом рана воспалилась.

После этого Хэл взял иглу и шпагат, и пока Эболи левой рукой сжимал края раны, Хэл аккуратно наложил на нее морской шов, протыкая иглой упругую кожу и крепко завязывая узлы. Когда дело было сделано, он потянулся к горшку с горячей смолой, уже приготовленному негром. Быстро замазав шов, он удовлетворенно кивнул, глядя на свою работу.

Эболи встал и приподнял свою парусиновую юбку.

– А теперь посмотрим, как там твое ухо, – заявил он Хэлу.

Его собственный толстый пенис наполовину высовывался из кулака.

Хэл быстро отшатнулся.

– Да там просто маленькая царапина! – запротестовал он, но Эболи безжалостно схватил его за связанные в хвост волосы и заставил поднять голову.

По сигналу колокола команда собралась посреди палубы, и все стояли в солнечном свете молча, обнажив головы, даже чернокожие, которые почитали не только распятого Бога, но и других богов, обитавших в глубине темных лесов их родины.

Когда сэр Фрэнсис, держа в руках огромную Библию, переплетенную в кожу, звучно заговорил: «Молим Тебя, всемилостивый Господь, приведи врагов Христовых в наши руки…», только его собственный взгляд устремился к небу. Все остальные смотрели на восток, откуда и мог появиться враг, нагруженный серебром и специями.

В середине длинной службы с востока подул ветер. Вскоре он принес тучи, которые сгустились над головами людей темными клубящимися массами. На палубу хлынули потоки дождя. Но стихия не могла помешать сэру Фрэнсису продолжить беседу с Господом, так что команде пришлось поплотнее закутаться в куртки из просмоленной парусины, поглубже натянуть на головы шляпы из того же материала, и вода стекала с них, как со стаи очутившихся на суше моржей. Сэр Фрэнсис не пропустил ни слова проповеди.

– Повелитель штормов и ветров, – торжественно говорил он, – помоги нам. Повелитель сражений, будь нашим щитом и латами…

Шквал быстро пронесся над ними. Снова выглянуло солнце, засверкав на голубых лужицах и заставляя пар подниматься над палубой.

Сэр Фрэнсис снова водрузил на голову широкополую рыцарскую шляпу, и промокшие белые перья, украшавшие ее, одобрительно качнулись.

– Мастер Нед, начните учения у орудий.

А ведь это правильно, сообразил Хэл. Дождь наверняка намочил запалы и порох. И вместо того чтобы просушивать их и перезаряжать орудия, его отец решил устроить небольшую практику команде.

– Пробейте сбор, будьте любезны.

Грохот барабана эхом отдавался в корпусе каравеллы. Команда со смешками и шутками заняла свои места. Хэл сунул кончик медленно тлеющего фитиля в жаровню у основания мачты. Когда фитиль уверенно загорелся, Хэл по вантам взобрался на свой боевой пост наверху, держа фитиль в зубах.

Сверху он видел, как на палубе четверо мужчин вытащили из зажимов пустой бочонок для воды и поволокли его к борту. По приказу с кормы они бросили его в воду, и бочонок запрыгал на волнах позади корабля. Тем временем орудийная команда вышибла из-под пушек клинья. По обе стороны нижней палубы находилось по восемь пушек-кулеврин, и каждую зарядили ведром пороха и ядром. На верхней палубе выстроились десять малых пушек, по пять с каждой стороны; их длинные стволы заряжали картечью.

Железных зарядов на «Леди Эдвине» после двухлетнего путешествия оставалось немного, и некоторые из орудий зарядили обточенными водой камнями, собранными на берегах речного устья, куда команда отправлялась за водой.

Корабль неторопливо развернулся и лег на новый курс, идя против ветра. Бочка теперь болталась на воде в двух кабельтовых впереди, но расстояние медленно сокращалось. Артиллеристы бегали от пушки к пушке, подсовывая под них клинья для перемены наклона стволов и отдавая приказы помощникам. Задача была не из легких: лишь пять человек из команды умели заряжать и нацеливать орудия.

В своем «вороньем гнезде» Хэл уложил длинноствольный фальконет на вращающуюся подпорку и прицелился в ком бурых водорослей, плывший по течению. Потом острием кинжала выскреб с полки оружия отсыревший, слипшийся порох и аккуратно заменил его сухим из своей пороховницы. После десяти лет отцовских уроков Хэл владел этим священным искусством не хуже Неда Тайлера. Хэл предпочел бы во время настоящего боя занять место у орудий, и он умолял отца поставить его там, но в ответ всегда слышал одно и то же:

– Ты пойдешь туда, куда я тебя пошлю.

И теперь Хэлу приходилось сидеть здесь, в стороне от общей суеты, хотя его жаркое молодое сердце ныло от желания очутиться рядом со всеми.

Тут Хэл вздрогнул от грохота выстрела на палубе внизу. Длинный шлейф плотного дыма поплыл вверх, а корабль слегка покачнулся. Через мгновение над поверхностью моря взлетел высокий фонтан пены, в пятидесяти ярдах вправо и в двадцати – за плывущей бочкой. При таких условиях выстрел был неплохим, однако палуба взорвалась хором свиста и насмешек.

Нед Тайлер подбежал ко второй пушке и быстро проверил ее положение. Он жестом приказал пушечной обслуге немного изменить прицел, взяв левее, потом шагнул вперед и поднес горящий фитиль к запальному отверстию.