— В этом нет необходимости, — запротестовала Дара.

Я проигнорировал ее и сосредоточился на тонких чертах моейрыжей сестрицы. Спустя несколько мгновений у нас возник контакт.

— Фиона, — спросил я, видя по фону, что она всееще находится там, где сердце всего. — Отец тут?

— Да, — ответила она, натянуто улыбаясь. — Онвнутри с Дворкиным.

— Слушай. Дело срочное. Я не знаю, знаешь ли ты Даруили нет, но она здесь…

— Я знаю, кто она, но никогда не встречала ее.

— Ну, она утверждает, что у нее есть приказ об атаке ототца. У нее есть в поддержку ее утверждения его перстень с печатью, но он обэтом прежде не говорил. Ты знаешь что-нибудь об этом?

— Нет, — ответила она. — Мы всего лишьобменялись приветствиями, когда он с Дворкиным пришли сюда посмотреть наЛабиринт. У меня тогда возникли некоторые подозрения, и это подтверждает их.

— Подозрения? Что ты имеешь в виду?

— Я думаю, что отец собирается попробоватьотремонтировать Лабиринт. При нем Камень, и я подслушала кое-что из сказанногоим Дворкину. Если он сделает такую попытку, то при Дворе Хаоса узнают о ней втот же миг, когда он начнет. Они постараются остановить его. Ему желательнонанести удар первому, чтобы держать их занятыми. Только…

— Что?

— Это убьет его, Корвин. Уж это-то я знаю. Преуспеет онили нет, по ходу дела он будет уничтожен.

— Я нахожу, что в это трудно поверить.

— В то, что король отдаст жизнь за свое королевство?

— Что отец сдаст.

— Значит, либо он сам изменился, либо ты никогдапо-настоящему не знал его. Но я-то верю, что он собирается попробовать это.

— Тогда зачем посылать свой самый последний приказ счеловеком, которому, как он знает, мы по-настоящему не доверяем?

— Я бы предположила, чтобы показать, что он хочет,чтобы вы ей доверяли, коль скоро он подтвердит его.

— Это, кажется, кружным путем делать дела, но ясогласен, что нам не следует действовать без подтверждения. Ты можешь получитьего для нас?

— Попробую. Я вызову тебя, как только поговорю с ним.

Она прервала контакт.

Я повернулся к Даре, слышавшей только мою часть разговора.

— Ты знаешь, что отец собирается сделать прямосейчас? — спросил я ее.

— Что-то связанное с Черной Дорогой, — ответилаона. — На это он указывал. Однако, что и как не сказал.

Я отвернулся. Я собрал Карты и положил их в футляр. Такойповорот событий мне не понравился. Весь этот день начался плохо, и с тех пордела все время катились по наклонной, и к тому же лишь недавно миновало времяобеда. Когда я говорил с Дворкиным, он описал мне результаты любой попыткиотремонтировать Лабиринт, и они казались мне весьма ужасными. Что если отецпопробует это сделать, потерпит неудачу и погибнет пытаясь? Где мы тогдаокажемся? Прямо там, где теперь, только без лидера, накануне битвы и вновьзашевелившейся проблемой наследования. Все это отвратительное дело сновавернется в наши умы, когда мы поскачем на войну. И мы все начнем свои личныеприготовления к схватке друг с другом, как только разделаемся с общим врагом.Должен быть другой способ управиться с делами. Лучше отец живой и на троне, чемснова оживление интриг из-за наследования.

— Чего мы ждем? — спросила Дара. —Подтверждения?

— Да, — ответил я.

Рэндом принялся расхаживать. Бенедикт уселся и проверилперевязку. Жерар прислонился к каминной полке. Я стоял и думал. Вот тут-то мнеи пришла в голову одна мысль. Я немедленно оттолкнул ее, но она вернулась. Онамне не понравилась, но она не имела никакого отношения к целесообразности. Мне,однако, придется действовать быстро, прежде чем у меня будет шанс уговоритьсебя на иную точку зрения. Нет! Я буду поддерживаться этой. Черт бы ее побрал!

Возникло шевеление контакта. Я ждал. Спустя несколькомгновений я снова посмотрел на Фиону. Она стояла в знаком месте, узнать котороемне потребовалось несколько секунд: в гостиной Дворкина, по другую сторонутяжелой двери в конце пещеры. И отец, и Дворкин были с ней. Отец сбросил своюличину Ганелона и снова был самим собой. Я увидел, что Камень у него на шее.

— Корвин, — сказала Фиона, — это правда. Отецпослал с Дарой приказ об атаке, и он ожидал подтверждения этой просьбы. Я…

— Фиона, проведи меня.

— Что?

— Ты меня слышала. Давай!

Я протянул правую руку, она протянула свою, и мысоприкоснулись.

— Корвин! — крикнул Рэндом. — Что происходит?

Бенедикт вскочил на ноги, Жерар уже двигался ко мне.

— Вы скоро об этом услышите, — сказал я им идвинулся вперед. Я стиснул Фионе руку, прежде чем отпустить ее, и улыбнулся.

— Спасибо, Фи. Здравствуйте, отец! Привет, Дворкин. Кактам все?

Я бросил быстрый взгляд на тяжелую дверь. Та была открыта.Затем я обошел Фиону и двинулся к ним. Голова отца была опущена, глазасузились.

— Что такое, Корвин? Ты здесь безувольнительной, — сказал он. — Я подтвердил этот проклятый приказ,теперь я жду его исполнения.

— Его выполнят, — кивнул я. — Я пришел сюдане спорить из-за него.

— Тогда из-за чего же?

Я придвинулся поближе, рассчитывая свои слова так же, какрасстояние. Я был рад, что он остался сидеть.

— Некоторое время мы ездили, как товарищи, —проговорил я. — Будь я проклят, если ты мне не стал тогда симпатичен.Раньше, знаешь ли, никогда не был. Никогда, к тому же, не хватало духу сказатьэто прежде, но ты знаешь, что это правда. Мне хотелось бы думать, что именнотак и могли бы обстоять дела, если бы мы не были друг для друга тем, кемприходимся.

На самый краткий миг его взгляд, казалось, смягчился, когдая расположился там, где надо.

— В любом случае, — продолжал я, — ясобираюсь скорее поверить в того тебя, чем в этого, потому что есть нечто, чегобы я никогда не сделал для иного тебя.

— Что?

— Это!