Всем семерым мужчинам и женщине, тащившимся за ним в цепях, было чуть больше двадцати. Это были красивые смуглокожие люди со стройными телами и самыми прекрасными черными волосами, какие он только видел. Особенно привлекла его внимание девушка. У нее была чудесная грудь. Несколько раз он ловил на себе пристальный взгляд ее огромных глаз. Наверняка за этими взглядами таилось желание перерезать ему горло, думал он.

Чарльз ехал спиной к пленникам, он мог себе это позволить, потому что у него был помощник, также основательно вооруженный, который замыкал их небольшую колонну. Помощником этим был здоровяк-метис, по-видимому потомок какого-нибудь испанца, забредшего сюда из Флориды. Он был из племени индейцев ямаси, пришел к Чарльзу почти год назад, уже немного говоря по-французски, и заявил, что хочет только одного: воевать с вражескими племенами.

Работать на Чарльза ему явно нравилось. Возможно, потому, что по Каролине было разбросано около тридцати разных племен и почти все они охотились друг на друга, а следовательно, для полукровки, величавшего себя Королем Себастьяном, страсть и призвание так удачно совпали.

У Короля Себастьяна была злодейская физиономия, и ему, как многим другим индейцам, нравилось носить одежду белых людей. Сегодня он натянул на себя грязные бриджи, скроенные из когда-то розового шелка, вышитый мундир бутылочно-зеленого цвета, распахнутый на блестящей от пота могучей груди, и огромный заношенный тюрбан, украшенный дешевыми стекляшками.

Работу свою он делал с удовольствием. Даже чаще, чем это было нужно, он подгонял свою лошадь поближе к пленникам и тыкал то одного, то другого мушкетом в спину. В ответ на гневные взгляды он только хихикал и приговаривал:

– Осторожней, братишка, не то я воспользуюсь этой огненной палкой и будешь ты уже не мужчина.

– Ты тоже поосторожнее, – сказал ему Чарльз по-французски, останавливая свою лошадь и пропуская чероки вперед. Он заметил, что в этот раз взгляды индейцев особенно яростные. – Я бы предпочел доставить их до прилавка целыми и невредимыми, так что будь добр обойтись без стрельбы.

Король Себастьян обиделся на замечание. И выплеснул свой гнев на пленных, принявшись хлестать самых медлительных плеткой, которую всегда держал за поясом. Чарльз скрепя сердце сделал вид, что ничего не заметил.

Прилавком здесь называли помещение для аукциона. Сейчас речь шла о тайном аукционе, проходящем в окрестностях Чарльстона. Продавать индейцев в рабство в колонии запретили уже несколько лет назад, но никто не захотел отказываться от такого прибыльного дела.

Привлекательным его делал еще и относительно небольшой риск. К примеру, нынешние пленники Чарльза были взяты на мушку на дынном огороде в сумерки. Чероки были и воинами, и крестьянами. И когда их удавалось застать на полях горных склонов, заковать их можно было довольно легко. Хотя, конечно, опасность оставалась всегда.

Очень мало индейцев умирало по пути к побережью, а вот черные рабы, которых везли из Африки через Бриджтаун, в огромном количестве умирали во время долгого морского путешествия. Более того, невозможно было заняться этой торговлей, не имея собственных кораблей или хотя бы некоего начального капитала. А у Чарльза только и было что его маленькая фактория, лошадь и оружие.

Жара нарастала. Тучи крошечных насекомых терзали путников, когда они шли через песчаные холмы. Зной и темная полоса леса на дальнем горизонте сказали Чарльзу, что они приближаются к прибрежной равнине. Еще одна ночь и половина дня, и они доберутся до фактории, где он каждый раз с опаской оставлял Жанну совсем одну, когда отправлялся в экспедиции.

Во время таких вылазок он всегда был взвинчен. Но в этот раз нервничал особенно сильно. Оборачиваясь, он заметил, что девушка снова наблюдает за ним. Быть может, она ждала удобного момента, когда можно будет подать знак мужчинам и броситься бежать? Он пропустил индейцев вперед и остаток дня ехал рядом с Королем Себастьяном.

* * *

В ту ночь они развели костер не для тепла, а для того, чтобы отгонять насекомых. Первым дежурил Король Себастьян.

Чарльз растянулся на земле, положил рядом мушкет и закрыл глаза. Уже начиная дремать, он лениво размышлял о том, как же ему все-таки поймать удачу за хвост. Нужно непременно придумать что-нибудь новое. Ведь нынешних его доходов хватало только на то, чтобы не умереть с голоду. Вдобавок их одинокая жизнь не шла на пользу Жанне, даже несмотря на ее помутненный рассудок. Она заслуживала лучшей жизни, и Чарльз твердо намеревался дать ее своей любимой жене.

И все же невозможно было не думать и о практической стороне. Если ему даже удастся заработать состояние и вернуть свое имущество, кто его унаследует? Его бедная жена, которой он по-прежнему хранил верность, и эта верность оставалась последним оплотом порядочности в его жизни, была не только безумна – она была бесплодна.

Чарльз почти заснул, когда его разбудило звяканье цепей. Он открыл глаза и в тот же миг услышал предостерегающий вскрик Короля Себастьяна.

Метис тоже спал, это было видно по его неловкой позе и замедленным движениям, когда он пытался зарядить мушкет. Восемь индейцев, натянув кандалы на запястьях и лодыжках и выстроившись в ряд, бросились на своих похитителей. Девушку они тащили за собой, она бежала третьей справа, и именно ей пришлось перепрыгнуть через костер.

Чарльз в ужасе выхватил из-за пояса один из пистолетов. «Милостивый Иисус, не дай пороху отсыреть…»

Пистолет не выстрелил.

Чарльз схватился за второй.

Один чероки с левой стороны вооружился камнем. И метнул его в Короля Себастьяна, который пытался одновременно и встать на ноги, и прицелиться из мушкета. Полукровка увернулся, камень лишь слегка задел его правый висок, но когда мушкет наконец выстрелил, пуля просто улетела в темноту.

Храбрец, приблизившийся к Чарльзу, занес босую ногу, чтобы ударить его в горло, и ударил бы, если бы Чарльз не перекатился влево, одновременно вскинув правую руку и спустив курок. Второй пистолет выстрелил. Пуля врезалась слева в подбородок индейца и снесла ему половину головы.

Это жуткое зрелище чуть поколебало решимость пленников, но остановились они не сразу. Чарльзу пришлось выстрелить во второго индейца, а Король Себастьян убил еще одного из мушкета раньше, чем остальные четверо оттащили прочь девушку и трупы. Волосы одного из убитых задели угли костра, задымились, потом загорелись.

Чарльз никак не мог унять дрожь. Он был весь покрыт грязью и порохом, забрызган кровью и мозгами из головы первого застреленного индейца. На ужин он ел щедро просоленную оленину, и теперь она не желала оставаться в его желудке.

Вернувшись из кустов, он увидел, как Король Себастьян в ярости хлещет плетью тех смельчаков, что еще остались в живых. С трех убитых он уже снял кандалы, причем не стал утруждаться и открывать замки ключом, а просто воспользовался ножом. Где-то в темноте огромные черные грифы уже слетались на пир.

Метис с силой дернул девушку за волосы: