Потом, постепенно, всякие полезные и занятные вещи у отца Маккинли накапливались, накапливались и накапливались, и в конце концов, когда кладовка рядом с кухней совсем-совсем наполнялась, он устраивал благотворительную распродажу или пикник и сбор средств в пользу кого-нибудь нуждающегося или еще что-нибудь в этом роде. Тогда дамы из Благотворительного Общества собирались на кухне у Миссис Вуду и посвящали целую пятницу (или почти целую пятницу, все-таки они были занятые дамы и вовсе не бездельницы, как Мистер Вуду) тому, чтобы приготовить побольше всякого вкусного. Потом они складывали все приготовленное в корзинки[16]и относили в церковь, а потом всех угощали. А когда благотворительное мероприятие заканчивалось, они снова с удовольствием собирались поболтать и позаниматься своими любимыми делами.

Поэтому отец Маккинли никогда не убирал ящики и коробки из кладовки рядом с кухней и всегда держал под рукой несколько больших кофейных кружек, коробку с кубиками для детей миссис Джефферсон и блюдечко для Котенка. И, конечно же, регулярно пополнял запасы вишневой наливки!

Давным-давно, когда мне было мало лет, Мистер Вуду и все-все-все очень просто относились к такому дню недели, как среда. Но потом мистер Нил Гейман наглядно показал, насколько опасно быть таким легкомысленным, поэтому истории про среду я посвящаю ему, если это, конечно, его не обидит[17]. А еще среда – это день духов-охотников Ошоси[18], покровителей всех, кто обитает в джунглях – зеленых и городских.

Мистер Вуду был ужасным сладкоежкой. Конечно, он любил и джамбалайю, и гамбо, и каджунский «грязный рис»[19], и рыбу, и креветки, но все-таки больше всего он любил сладкое. Просто совершенно не мог пройти мимо него спокойно и даже в магазине сигар всегда покупал еще пару кофейных леденцов, которые стоят в коробочке возле кассы. А уж когда Пожилая Миссис Вуду с волосами белыми и мягкими, как буклированная пряжа, пекла что-нибудь сладкое дома, например, лимонный пирог (а случалось это довольно часто), он и вовсе не мог найти себе места и ходил, и ходил, и ходил кругами. Из кухни в гостиную и из гостиной в кухню, тем более что они почти что были одной комнатой, пока Пожилая Миссис Вуду не выгоняла его из дома.

Тогда Мистер Вуду выходил на крыльцо, садился на ступеньку, закуривал трубку из кукурузного початка в точности, как у генерала Макартура, и принимался скучать, и скучать, и скучать и ждать, когда же его пустят обратно. Надо вам сказать, что хотя трубка у Мистера Вуду и была в точности, как у генерала Макартура, воинственности она ему вовсе не прибавляла. Мистер Вуду скучал так сильно, что всем-всем становилось его жалко, и даже совсем незнакомые люди, проходящие по улице, начинали думать: «Кто это там сидит на ступеньке и скучает, скучает и скучает так, как будто его выгнали с кухни, чтобы он не мешал печь лимонный пирог?» И сразу же проникались к Мистеру Вуду сочувствием, такой он был весь жалкий и горестный, когда сидел на ступеньке.

Даже дети, которые, вообще-то и сами очень любят сладкое, сочувствовали Мистеру Вуду и хотели его утешить. Малютка Лили Джефферсон, например, приезжала в коляске, которую везла ее мама, миссис Джефферсон, чтобы погладить Мистера Вуду по голове и угостить его соской, а шалопай Билли Шеннон приносил стащенное с кухни печенье, и даже Отец Маккинли, если шел в такие моменты мимо, всегда останавливался, чтобы по-христиански утешить Мистера Вуду и заодно предложить ему мятную пастилку. Отец Маккинли всегда носил с собой мятные пастилки, потому что у него часто болело горло, а еще он тоже любил сладкое.

Только серьезный могущественный Таракан совсем-совсем не сочувствовал Мистеру Вуду, он сидел под сервантом в стильных темных очках, рисовал веве для привлечения под сервант сахарных крошек и демонически хохотал. Правда, делал он это тихо, про себя, чтобы его тоже не выгнали.

Так, все, кроме Таракана, сочувствовали Мистеру Вуду и утешали его, но Мистер Вуду все равно чувствовал себя ужасно одиноким без Пожилой Миссис Вуду, Маленького Мистера Вуду и начинки от сладкого пирога. Бывало даже, что ему становилось так себя жалко, что он шел к жившему по соседству сварливому мистеру Леклерку и соглашался слушать, как сварливый мистер Леклерк разговаривает о Политике, Американском Образе Жизни и Кризисе Национальной Экономики. Видите, каким несчастным был Мистер Вуду, когда его выгоняли из дома! Но все-таки, даже разговаривая с мистером Леклерком обо всех этих очень важных, но совершенно неинтересных вещах, Мистер Вуду нет-нет да поглядывал одним глазком на крыльцо своего дома – не появился ли там Маленький Мистер Вуду.

Маленький Мистер Вуду тоже очень сочувствовал Мистеру Вуду, но никак не мог пойти его утешить, потому что в такие моменты бывал очень занят – он помогал Пожилой Миссис Вуду готовить. Это, конечно же, было ужасно несправедливо, ведь ему доставалось все самое интересное – и взбивать тесто венчиком, и соскребать его ложкой со стенок миски, и даже мешать начинку и выкладывать ее на пирог деревянной лопаточкой, но Пожилая Миссис Вуду ни за что не соглашалась пускать Мистера Вуду на кухню, когда готовила сладкое, потому что Мистер Вуду никогда, ни за что, ни при каких условиях не мог не есть начинку. А ел он ее быстро, с аппетитом и не маленькой ложечкой на длинной ручке, а большой ложкой для супа или даже огромной ложкой с носиком для соуса. А вот Маленький Мистер Вуду был ответственным помощником, поэтому он никогда не съедал больше отведенной для помощников[20]доли начинки.

Так что когда они заканчивали делать пирог и Пожилая Миссис Вуду ставила его в духовку, Маленький Мистер Вуду скорее хватал миску и выскакивал на крыльцо, чтобы поделиться с Мистером Вуду самой вкусной частью теста – той, что осталась на стенках. И когда Мистер Вуду это видел, а мы помним, что он нет-нет да поглядывал на крыльцо своего дома, разговаривая о Политике, то он сразу же раскланивался со сварливым мистером Леклерком и скорее бежал на крыльцо, и там они вдвоем в Маленьким Мистером Вуду быстренько соскребали все самое вкусное со стенок миски и шли обратно на кухню, чтобы ее помыть.