Лифт дёрнулся и остановился. Двери с шелестом разъехались в стороны, выпуская своих пассажиров.

Севастьянов не выходил, он тяжело дышал и смотрел на меня немигающим и очень страшным взглядом.

А я даже пошевелиться не могла. Ноги, словно приросли к полу. В груди бешено колотилось сердце. Диана дико орала и тянулась ручками вниз, туда, где лежал её заяц.

— Хорошо, — сказал он вдруг.

Наклонился и поднял игрушку. Оттряхнул от несуществующей пыли и протянул зайца моей Диане. Малышка прекратила кричать, икнула и забрала игрушку.

Дрожащими руками кое-как достала бутылочку с водой из сумки и дала попить своей малышке.

— Что, хорошо? — испуганно переспросила у него, так как он молчал, а лишь следил за мной, за Дианой и за нашими действиями.

— У меня есть друг в больнице, – сказал он. – Он быстро проведёт тест. Я позвоню ему прямо сейчас и… назначу встречу.

Не поверила своим ушам.

Он снова нажал кнопку лифта, и теперь, мы поехали наверх.

— Когда вы сами убедитесь, что этот ребёнок не от меня, то вы будете вынуждены…

— Что? — напряглась от его слов.

Его взгляд заскользил по моему телу, он криво ухмыльнулся и произнёс:

— Впрочем, нет. Вы совершенно не в моём вкусе.

От его гадких слов вспыхнула как спичка и почувствовала, что густо покраснела.

— Когда вы узнаете, что Диана – ваша дочь, то прошу вас сделать только одно — оплатите ей операцию. Потом мы навсегда исчезнем из вашей жизни.

— Если это так, то исчезнуть придётся только вам, — произнёс он с коварной ухмылкой.

Я похолодела.

Заранее уверенная в результатах тестирования, я громко сглотнула и подумала: «Неужели, Севастьянов станет добиваться полной опеки над Дианой?»

Живот скрутило от нехорошего предчувствия.

«Он не посмеет…»

«Я считаю себя матерью Дианы, хоть родила её не я».

Наталья

Несмотря на свой внутренний раздрай, страх и антипатию к этому человеку, которую он вызвал буквально за считанные минуты, я всё же нашла в себе силы, благодарно ему улыбнуться и сказать:

— Благодарю вас, что согласились на тест, Макар Демидович. И ещё раз хочу попросить у вас прощения, что так неожиданно я и Диана ворвались в вашу жизнь и повторюсь, что если бы не ситуация, то я… никогда бы не пришла к вам.

Под шокированным взглядом секретарши, которая буквально уронила свою вставную челюсть на пол, мы вернулись в кабинет Севастьянова.

Охраны уже не наблюдалось.

И вот снова, мы оказались в его кабинете.

Диана уже откровенно изнемогала, ей хотелось кушать и спать.

— Солнышко моё, сейчас…

Пока Севастьянов звонил своему другу и договаривался «о встрече», я достала молочную смесь, и удобно расположив малышку у себя на коленках, начала её кормить.

Севастьянов завершил разговор и завороженно глядя на то, как малышка кушает, странным тоном произнёс:

— Я помню Светлану. Высокая, длинноногая блондинка.

— Да, — кивнула его словам. — А это Диана – её дочь.

«Значит, между ними и правда была близость».

— Ты не похожа на свою сестру, — заметил он.

— Я пошла в маму, а Света – в отца, — пояснила ему. — Хоть я и не помню родителей. Они погибли.

— Сочувствую, — сухо произнёс мужчина и сказал: — Завтра утром, в шесть ноль-ноль, за тобой и ребёнком я пришлю своего водителя. Он отвезёт вас в клинику. Андрей, мой друг, обещал провести тест очень быстро — через восемь часов уже будет готов результат. А пока, оставь свой адрес и телефон.

Я продиктовала ему свои контакты, Севастьянов быстро всё записал в блокнот и кивнул.

— Отлично. Надеюсь, завтра ты убедишься в том, что я не отец этой… девочки и оставишь свои угрозы при себе.

Я долго смотрела ему в глаза, немигающим взглядом и глухо произнесла:

— Хорошо, но дайте своё слово, что если всё окажется наоборот и вы – отец Дианы, то… То вы не станете её у меня отбирать.

Он сощурил глаза и весь как-то угрожающе подобрался. Атмосфера в кабинете наполнилась ледяным холодом. Я видела и чётко осознавала, что этот мужчина воспринимает меня и Диану как самую гадкую неприятность или даже угрозу своей сладкой и счастливой жизни. На его холёном лице появилась гримаса презрения.

— Поговорим об этом после теста, — произнёс он небрежно.

Я не заслуживала таких язвительных интонаций, но в данной ситуации могла только молчать и соглашаться с ним, потому, как, здесь и сейчас я находилась в роли просителя.

Диана оттолкнула от себя смесь и широко зевнула. Её глазки стали закрываться.

Убрала бутылочку назад в сумку и вдруг, ощутила такую вселенскую усталость и тяжесть, что мне мгновенно захотелось расплакаться.

Прижала тельце своей крошки к себе и, вздохнув, зажмурилась, прогоняя слезливое настроение.

— Раз мы договорились, Наталья, то вы можете идти.

Он перескакивал с «вы» на «ты». Не мог определиться, насколько мне можно доверять?

— Я вас не держу, — повторил он и невежливо указал мне раскрытой ладонью на дверь.

Вскинула на него сердитый взгляд и спросила:

— Неужели вы и правда, такой бессердечный? Неужели вы посмеете отобрать у меня Диану? Я хочу здесь, и сейчас разрешить этот вопрос. Прошу вас, я не стану противиться вашим встречам и вашему участию в жизни малышки, даже рада буду… Но…

— Знаете, Наталья, — прервал он меня. — Больше всего на свете меня раздражают люди, которые настойчиво что-то требуют от меня. Я вам уже всё сказал, что будем вести переговоры после теста, в чём я сильно сомневаюсь. Вы должны сейчас радоваться, что я пошёл вам на уступки и согласился на этот тест ДНК. Вы первая, кому я дал своё согласие, но не думайте, что я напугался ваших смешных угроз. Почему-то женщины считают, что могут залететь от меня, только от одного моего чиха. Я хочу утереть вам нос, а потом — мои адвокаты сотрут вашу жалкую жизнь в порошок. Это будет показательное зрелище и урок всем тем, кто думает, что меня можно обмануть или принудить к чему-либо. Так что, моя дорогая, ваши перспективы оставляют желать лучшего.

У меня закружилась голова. Как можно говорить такие страшные вещи? КАК? Я ведь не сделала ничего плохого…

— Вы… — сглотнула и договорила: — Чудовище.

На его губах заиграла самодовольная улыбка.

— Знаю. И благодарю за комплимент.

Тут же улыбка исчезла и он отчеканил:

— А теперь, уходите. Я итак на вас потратил безумно много времени.