– Мам…

– Хочешь опять как в прошлый раз? Не какать четыре дня?

– Ладно-ладно! Иду!

Солнце уже село за Стеной, когда Амина тихо выбралась в тенистый двор и пошла на кухню. Одна из служанок, та, что повыше, пыталась разбить кокос о бетонный пол и пристально посмотрела на девочку, когда та проходила мимо. Амина помахала ей рукой, но девушка ее проигнорировала, и тогда Амина напустила на себя отсутствующий вид.

– Руки прочь от ги, а то пальцы отрежу! – кричала повариха Мэри, когда Амина вошла на кухню. – Сколько тебе раз повторять?! А-а-а, малышка проснулась! Что такое, детка? Хочешь булочки с сахаром?

– Мама сказала, что мне нужно попить.

– Хорошо-хорошо…

Повариха Мэри, черная, как автомобильная покрышка, и изнывающая под тяжестью грудей размером с подушку, была ровесницей Аммачи, хотя верилось в это с трудом, ведь время раздуло ее тело именно в тех местах, где Аммачи съежилась. В результате у Мэри на лице не было ни морщинки, а фигура при ходьбе напоминала огромную подрагивающую котлету.

– Вода-вода-вода! Всю неделю вам воду собирала! Помнишь, что было в прошлый раз? Ты же целых четыре дня не могла…

– Помню-помню, – быстро оборвала повариху Мэри Амина, беря из ее рук чашку. – А что у нас на ужин?

– Бирьяни, – гордо кивнула повариха в сторону окровавленной куриной тушки, лежавшей на столе. – А может, еще отбивная из этого дурака, если он будет нести чушь!

– А вот и не чушь! – запротестовал Акил. – И вообще, откуда ты знаешь? Ты же с нами чай не пила!

– Чай не пила? Чай?! Да я в этом доме работаю с тех пор, как отцу этого мальчишки минуло всего шесть лет, а он думает, что мне надо чаи распивать с остальными! Думаешь, я так не знаю, что в доме творится?

– Я просто сказал, что Аммачи снова на него взъелась. Она даже смотреть-то на него не может.

– Взъелась?

– Разозлилась. Это означает «разозлилась».

– Никто ни на кого не злится! Просто слишком много любви! Амма столько лет положила, чтобы отправить Томаса учиться, а он взял и женился на твоей темной мамаше, да еще и в Америку уехал! И что? Ничего!

По неизвестным причинам повариха Мэри всегда была на стороне Аммачи и в доказательство невиданной хозяйкиной доброты регулярно напоминала всем о том, что та учит ее английскому.

– Как последний бродяжка отсюда и до Бомбея, этот мальчишка сбегает из дома, работает, работает и домой не возвращается! И что ей прикажете делать?!

– Могла бы в Штаты переехать, – отозвался Акил.

– Не будь идиотом! Какое там переехать! Она слишком старая, – нахмурилась Мэри. – К тому же все знают, что это обязанность детей! А она стареет! Вдруг c ней что-то случится?

– У нее есть дядя Сунил.

– Сунил! – фыркнула Мэри. – Жалкое, ни на что не годное существо! Чудо, что она позволяет ему жить с ней в одном доме! Орет на всех, ходит во сне, словно слоненок, вечно всем недоволен!

– Что?! – удивленно уставился на нее Акил. – Дядя Сунил – лунатик?!

Амина видела лунатиков только в мультике про Скуби-Ду и даже не подозревала, что такое может происходить с людьми на самом деле.

– Это не важно, Акил, – снова нахмурилась повариха Мэри, – передай-ка мне вон ту луковицу!

– А куда он ходит? – спросила Амина, представив себе, как дядя Сунил является на кухню, чтобы сделать себе огромный коктейль.

– Акил! Луковицу!

– Это правда? – не унимался Акил, доставая лук из стоявшей за его спиной корзины. – Все время? Каждую ночь?

– Не важно! – отрезала повариха Мэри. – Я просто говорю, что Томас должен вернуться домой, пока еще не поздно!

– А ты пыталась его разбудить? – спросил Акил. – Знаешь, это очень опасно! Он может напасть на тебя!

– Разбудить? Да какой же идиот станет его будить? Мы просто стараемся не попасться ему под руку, как бы чего не вышло!

– Он тебя бьет?

– Не меня, вещи. Только вещи.

– Какие вещи?

– Те, что сам же и купил! Сервиз, подаренный Амме на шестидесятилетие. Помните, у нас телевизор был? Разбил, как елочную игрушку! Стоматологическое кресло с тремя положениями спинки и лампой!

– А откуда ты знаешь, что он лунатик? – прищурился Акил.

– Ну а какой же дурак будет ломать вещи, на которые так долго копил? Он же не Томас, не может сломать и просто пойти купить новое! А как он на следующий день после этого рыдает!

– Ого! – восхищенно присвистнул Акил. – Да он просто псих!

– Псих, точно, – согласилась повариха Мэри, начиная чистить луковицу ржавым ножом.

– Что ж, – помолчав, добавил Акил, – папа всегда говорил, что дядя Сунил не хотел тут жить, не хотел становиться дантистом, это Аммачи заставила его, когда он провалил экзамены в медицинский институт. Может быть, он так поступает…

– Ты меня вообще слушал? – спросила повариха Мэри. – Никак он не поступает! Он же это во сне делает!

– Дурочка, я имею в виду – бессознательно! – закатил глаза Акил.

– Без чего?

– Ну знаешь, он как бы хочет это сделать, но не может, поэтому делает во сне.

– Что тут происходит? – прозвенел в воздухе стальной голос Аммачи, словно взмахом ножа разрезав мягкую полутьму коридора, и через секунду, согнутая, словно креветка, она материализовалась посреди кухни и с яростью во взгляде уставилась на повариху Мэри.

– Привет, Аммачи! – набравшись смелости, улыбнулся Акил. – Мы тут просто…

– Кажется, я сказала тебе держаться от кухни подальше! – отрезала Аммачи, сверкнув зубами в полумраке.

– Мы просто зашли за водой… Ай! – вскрикнул Акил, когда бабушка ущипнула его.

– Еще раз вас тут застану, палкой поколочу! Ясно?

Чего уж тут непонятного… Амина пулей бросилась к двери, Акил последовал за ней, подталкивая в спину. Дети выбежали во двор, миновали гору кокосов, пронеслись под гранатовыми деревьями и взбежали на веранду. Лишь поднявшись наверх, они решились оглянуться и посмотреть на кухню, где Аммачи орала на повариху Мэри по-тамильски, а та, пристыженно потупившись, резала лук.

– Господи! – прошипел Акил. – Она что… шпионит? Теперь она еще и выслеживать нас будет?

– Она же и в прошлый раз за нами шпионила, помнишь? – отозвалась Амина. – Она все время за всеми шпионит! В любом случае не надо было так говорить о дяде Суниле!

– А почему? Все знают, что он уже много лет несчастен. Даже папа говорит, что ему давным-давно нужно было выбираться из Салема, пока у него еще оставался шанс! Значит, правда больно бьет! – потирая бок, сказал Акил. – Да пошла она!

– Пошла она! – заорал у них за спиной Итти, и Амина вскрикнула от неожиданности.