нотациями, тогда мы рассмешили Нытика, больше я Кота в нашем секторе не видел. Оба моих товарища рассказывали мне за практику, они приходили с гор румяные, весёлые, их каждый день возили на фуникулёре, видели разных экзотических животных, были на фабриках, где в огромных чанах, в извести, вымачивается очерет, рассказывали, как его размягчают, пропускают через катки, теребят… им было весело, а я? Для склонных к дистрофии – карантин! Дед с Котом застряли в кабинете, видимо пытались решить мою проблему с минусом. Дед притащил доктора. Доктор никаких отклонений в моём здоровье не нашёл

– Переходный возраст! Ему белок, жиры нужны, а не корни. Они хоть и живые, но не то, не привык его организм к нашей еде.

Кот сказал, что держит мое здоровье на контроле, но если Майкл похудеет ещё на килограмм, то обучение придётся прервать и я буду рекомендовать вашему внуку покинуть страну зелёного тумана, до полного формирования организма. Он просил деда посещать город чаще. Я понял задачу, надо было срочно похудеть, я соскучился за своими друзьями, за гаражами, за нормальной школой, а здесь не учишься, а спишь двадцать четыре часа в сутки. Но, как назло, после посещения деда, я вытянулся в росте и стал набирать вес. Моя депортация отлаживалась на неопределённый срок. Хорошо, хоть язык успели выучить, я впервые был на отработке в горах, мы находили пещеры, в которых, во влажных местах, как плесень на Земле, росли живые корни. Они таились до последнего, и почувствовав опасность, разбегались в разные стороны. Я растерялся, в столовой я их ловил вилкой, а здесь? Ребятам эта работа была уже привычной, они их ловили руками, в специальных перчатках, и трамбовали корнями мешки. Они помогли наполнить мой мешок, особо старались девочки. Я в первый день, ни одного корня не смог поймать. В горах было хорошо, красиво, вокруг лес, по деревьям прыгают животные, похожие на белок. С фуникулёра этого не увидишь, вокруг туман. Я понял, чем выше в горы, тем свежее и чище воздух, и туман весь внизу. В городе мы сдали добычу на приёмный склад, и Миц нас повёл на завод, по изготовлению бумаги. Бумагу делали тоже из камыша, сначала его перетирали и измельчали до тех пор, пока камыш не превращался в жидкую кашу, потом его накатывали на барабаны и отправляли в сушилку. Здесь было столько цехов, и каждый выпускал свою бумагу, из одних она выходила гладкая, как тетрадный лист, другие изготавливали твёрдый ватман, третьи картон, четвёртые шпалеры, пятые – строительные плиты, были ещё вспомогательные цеха, с вредным производством, но нас туда не пустили. Этот завод был таким огромным. Валд сказал:

– Ты ещё на ткацких фабриках не был!

Из нас не собирались делать рабочих очеретовых специализаций, это для общеобразовательного уровня. Мы свою норму по отработке перевыполнили, за все три месяца обучения. Из образовательной программы у нас остались несколько часов об устройстве страны, о её экономическом и научном потенциале, флора, фауна, и так по мелочам. Какая же эта нудная штука – обучение в кабинах. Двери закрываются и начинает играть музыка. Ты засыпаешь автоматически, и видишь карту страны зелёного тумана, с живущими аборигенами на каждом участке карты, они рассказывают о своём ареале, и ты всё понимаешь. Во всей стране нет рек, зато есть множество высохших болот, и мест с повышенной влажностью. В этих местах произрастает редкий вид сладкого камыша, являющегося одним из ингредиентов в приготовлении очеретового лимонада. О каждой козявке, о каждой букашке, о каждой травинке. И ничего о диких червях. Я начал подозревать, что они настолько опасны, что это табу в этом мире. Я спросил у Кота. Миц ответил честно, на ясельную программу обучения, наложены возрастные ограничения. Информацию про диких червей, ты узнаешь, когда достигнешь совершеннолетия.

Глава 3

Дед забрал меня за три дня до окончания учёбы. А я так готовился к выпускному ясельному балу. Валд учил меня танцевать «Кукарачу». На этот раз перед мостом не было ни встречающего, не провожающего.

– Дед, а почему тебя «ткачом» называют?

– Не знаю. Зельд, так Зельд.

Из этого деда всё надо было выжимать. Туман рассеялся, мы подходили к острову. Мост пропал так же, как и возник, растаял вместе с туманом. Дед просил, чтобы я запоминал дорогу к дому, он показал мне вербу, под которой будет происходить обмен товарами. В стране зелёного тумана тоже нет много необходимых вещей, нет самого элементарного: иголок, пуговиц, не говоря уже о сахаре и кофе.

– Дед, а мы кто? Контрабандисты, да?

– Учили тебя, учили, да немного не доучили! Контрабандисты – это те, которые у одного государства воруют, а в другом продают, получая прибыль. А мы меняем. Скажи, ты был в столице страны зелёного тумана, ты где-нибудь там видел деньги?

– Нет.

– А может быть ты встретил там хоть одного полицейского, пьяницу или хулигана?

– Нет.

– Но там же есть магазины, дороги, машины, фуникулёры, в конце концов, целый город! Но нет никакой дорожной инспекции, мэрии, или какого-нибудь органа власти, конторы или банка. Так ли это?

Дед был прав: была страна, в которой все работали, всё крутилось и вертелось, существовала общественная отработка, всё в этом мире было механизировано и автоматизировано, даже в магазинах не было продавцов, бери, что тебе нужно, бесплатно, потому что нету денег, кассовых аппаратов и очередей. Очередь была одна, которая двигалась от начала магазина в конец, по одному коридору, вдоль которого на прилавках стоял, лежал и ползал различный товар. Эта страна не являлась государством в нашем представлении, народом страны зелёного тумана никто не управлял, не говорил, как нужно жить и по каким правилам. Я по ясельному обучению знал, что стране зелёного тумана несколько тысяч лет, и она всегда была саморегулируемой. В истории тунеядцы не раз предпринимали попытки установить свою власть, но народ признал их неадекватными и пошёл навстречу лентяям – если не хочешь работать, это твоё право, но не делай дураками остальных! Народ позаботился о том, чтобы неадекватные не умерли с голода: больные люди – что поделаешь: то стараются партию какую-нибудь создать, то пикет устроить с забастовкой.

– Скажи, внук! Ты можешь себе представить какого-нибудь богача в этой стране? Олигарха, захватившего еду, заводы, фабрики, землю?

Я попробовал, но увидев расползающиеся во все стороны живые корни, засмеялся.

– Нет. А зачем?

– Вот и я говорю, зачем?

Так мы с дедом и общались пол пути, я уже видел край посёлка. Дед вернул меня на