– Внук, а дорогу на остров ты сможешь найти?

Я покачал головой. Дед несколько раз крутанул меня на месте, попросив закрыть глаза. А потом заставил возвращаться, указывая на различные приметы. Я шёл впереди по проходам в стене сплошного трёхметрового очерета. Иногда тропинки пересекались, я путался по какой идти, тогда дед показывал примету и говорил, что из посёлка надо держаться левой стороны в сухом болоте, а при дороге в посёлок, наоборот, правой. Мы вернулись на остров. Дед опять показал на иву, напомнил, о том, чтобы я молчал про страну, и про путь в неё, если хочешь вернуться назад в этот мир. Каждое третье воскресение летних месяцев, ты должен быть на этом месте, заменить товар и передать моё послание матери. Он нагнулся и поднял под ивой маленький мешочек, похожий на кисет. Честно, я не знаю, что в нём было, положил в карман и мы с дедом потопали домой. Хитрый дед, он знал, что нам придётся возвратиться. На обратном пути мы молчали, я вёл деда в сторону посёлка и боялся запутаться в очеретовых тропинках. Когда вышли к озеру, дед остановил меня:

– В жизни бывает разное. Может придёт время, и ты захочешь вернуться в страну зелёного тумана? Ты помнишь клятву, открывающую портал.

– Чест…, даю слово чести.

Дед остался доволен, и не прощаясь, пропал за стеной камыша:

– Запомни, никому, чтобы портал пропустил тебя!

Дед не стал меня дальше провожать, я постоял ещё немного, и помчался в посёлок. По дороге меня пытались тормознуть друзья, но я спешил в наш дом. Вся семья была на месте, Расма помогала маме мыть посуду, отец что-то делал в гараже. У мамы, при моём виде, тарелка выпала из рук, я успел подхватить, помогли мои тренировки в охоте за живыми корнями. Отец, сначала задал мне трёпки, а потом спросил:

– Где дед?

Я сказал, что мы расстались с ним на берегу озера.

– Хитрый, гад! Знал, что выхватит!

Мать плакала, но была счастлива, улыбаясь сквозь слёзы. Отец вышел во двор, Расме тоже досталось за компанию, на будущее. Я маме отдал кисет, чтобы никто не видел. В кисете была записка от деда. Мама читала и улыбалась.

– Так ты там был?

Я непонимающе уставился на мать:

– Где там?

– Ах, да, я помню, а меня портал не пропустил.

Потом мама сменила тему для разговора:

– Мы тебя хотели с милицией искать, отец бы весь посёлок на уши поднял. Я его еле уговорила подождать три дня. А на третий день, и ты появился. Я знала, я ждала, отчим никогда не врал. Я до сих пор помню дорогу на этот остров.

Отец выглянул из двери:

– На какой остров?

И мы оба заткнулись. На следующий день Юргис со Стасом насели на меня, на гаражах:

– Где три дня пропадал?

Я удивился – три дня? Второй уже раз я слышу это – меня не было больше трёх месяцев, а здесь всего прошло три дня? Я успел побывать, кто знает где? В чужом мире. Выучить универсальный язык за эти три дня.

– Где, где? С дедом по лесу гулял, – соврал я не краснея. – А, а, а! Расстроенно потянул Юргис, а Мажутис говорил, что вы в сторону болота пошли, к вампирам. Этот маменькин сынок спит когда-нибудь или нет? За лето я успел два раза побывать на острове, никого не видел, забранный товар передавал маме, а то, что она передавала мне, оставлял под вербой. Лето кончилось быстро, начался новый учебный год, и я начал забывать про деда и про эту странную страну, в которую можно было добраться только через портал, по очеретовому мосту, произнеся клятву. На следующий год, я несколько раз бегал на остров, но принесённый мной коробок, лежал сиротливо под ивой. Я порывался несколько раз пройти на ту сторону моста, узнать, что случилось, но боялся, без деда было страшно раскрывать его тайну. Потом я смирился, посчитав этот трёхдневный вояж, отклонениями переходного возраста, и постарался забыть эту историю. Мать, как-то осунулась, похудела, целый год проходила в чёрном платке. Наша семья не придерживалась церковных канонов, но на годовщину смерти бабушки, мы посетили хутор в Литве, и мама сходила в костёл, в соседнем городке. Потом жизнь закрутилась колесом. Папа получил квартиру в городе, недалеко от места своей работы, и мы переехали из посёлка. Отец Стаса работал вместе с моими предками, в новом городе мы жили в соседних домах. Юргис с родителями уехал на родину отца – в Клайпеду. Он нам и раньше, часто рассказывал про море. Мажутис загрустил:

– Куда же вы? А, я?

Они с мамой остались в посёлке. В городе я закончил девять классов, и поступил в Минское училище связи. Про страну зелёного тумана я не вспоминал, иногда мне казалось, что она мне приснилась в далёком, далёком детстве. В училище была железная дисциплина, малейший залёт и прощай телефоны. Мама иногда приезжала в Минск, с сумками, баулами, котомками, забитыми едой. Помню на третьем курсе мы с ней пошли в Театр юного зрителя, маме, с детства, хотелось посмотреть какой-нибудь детский спектакль, по-настоящему, в театре, пусть даже не из партера, но с театральным запахом и бархатным занавесом. Шла какая-то детская пьеса, про Чиполино, по-моему. В одном из актов мои глаза встретились с глазами лесной вазы. Это было достаточно, я узнал его. Я, извинился перед матерью и, сидящими в одном с нами ряду, соседями, и устремился к выходу, с одной целью, попасть за кулисы. Бабушка-билетёрша, в обмен на комплимент, подсказала, как попасть к артистам, чтобы получить автограф. Я дождался, он проскользнул в гримёрную, а я за ним.

– Чен! Ты что здесь делаешь? – спросил я его на универсальном языке. Хомяк вздрогнул от неожиданности. Он узнал меня, хотя много лет прошло, даже имя вспомнил.

– Сейчас мой выход, ты подожди меня здесь, Майкл.

Он появился через пять минут.

– Я – топтун (путешественник, по-нашему), как и твой дед, и ты был бы топтуном, если бы остался в нашей стране, но произошло то, что должно было произойти.

Чен угостил меня очеретовым лимонадом. Бог ты мой, я вспомнил, это действительно было, и я не забыл универсальный язык и вкус лимонада. Как говорила одна знакомая лошадь, в стране зелёного тумана, что, кто научился кататься на велосипеде, никогда уже не разучится. С Ченом мы разговаривали в перерывах между его выходами, он рассказал,