– Вы все еще не хотите позвонить в полицию?

– Нет. – Он поставил чашку на стол. – Мне, вероятно, следует убраться отсюда и оставить вас в покое. Просто покажите, в какой стороне ближайший город.

– На юго-востоке, – ответила Ники, – но вы не в состоянии пересечь даже комнату, не говоря уже о том, чтобы пройти три мили через горы.

– Я крепче, чем кажется.

Ники не смогла сдержать улыбку:

– Конечно.

– Могли бы сказать это с бóльшей уверенностью. – Со вздохом Даллас поднялся со своего места и повернулся к заиндевевшему окну.

Ники шумно вдохнула при виде кровавой дорожки на трикотажной футболке.

– У вас кровь.

Он обернулся:

– Где?

– На спине. – Она встала, намереваясь поднять подол его майки.

Но Даллас перехватил ее руку:

– Ничего страшного.

– Дайте мне взглянуть.

Он схватил ее за запястья – хватка оказалась неожиданно крепкой. Напряжение между ними стремительно нарастало, и Ники неожиданно осознала, что под внешней слабостью в Далласе Коуле скрывался мощный мужчина с красивым лицом и глубоким проницательным взглядом, от которого у нее внутри все плавилось.

Желание пульсировало в ее животе, и Ники резко высвободилась из рук Далласа.

– Я умею обращаться с аптечкой.

Он потрогал спину рукой и с тревогой посмотрел на окровавленные пальцы.

– Черт побери.

– Я должна остановить кровь. Не хочу, что вы все здесь перепачкали.

– Да, – кивнул он, схватившись за спинку стула. – Вы можете сделать это здесь?

– Конечно. Я сейчас вернусь.

Ники вернулась с аптечкой, которая хранилась в шкафу в коридоре, и нашла Далласа уже без рубашки. Он переставил стул и оседлал его, положив руки на спинку и подперев кулаками подбородок. Спина представляла собой пеструю карту ссадин и ушибов, из ссадины над левой почкой сочилась кровь.

Едва сдерживая ужас, Ники распаковала все необходимое для обработки раны.

– Будет больно.

– Мне не привыкать, – пробормотал он себе в кулаки.

Ники придвинула стул и села рядом с Далласом.

– Я обработаю раны антисептиком, – предупредила она, и прижала к кровоточащей ссадине ватный диск с дезинфицирующим средством.

Даллас шумно вдохнул от боли.

– Извините, – пробормотала она, морщась от жалости и сострадания. В свое время Ники подумывала о медицинской карьере. Ну, в некотором роде. У нее даже была лицензия на оказание первой медицинской помощи, когда она жила в Нэшвилле несколько лет назад. Но оказалось, что она не подходит для этой работы. Ники принимала боль других людей слишком близко к сердцу.

Даже сейчас, осознавая, что сидящий перед ней раненый мужчина может оказаться плохим парнем, Ники сочувствовала ему.

– Вы, кажется, знаете, что делать. – Он повернул голову и посмотрел на Ники прищуренным глазом. – Вы медсестра?

Она покачала головой:

– Была специалистом по оказанию первой медицинской помощи.

– Была?

– Бросила ради карьеры в гостиничном бизнесе. – Ники улыбнулась, когда Даллас приподнял бровь. – Я повар в ресторанчике под названием «Дуган» в городе.

– Понимаю.

– Нет, не понимаете. Никто не понимает. – Она осторожно ощупала его грудную клетку, проверяя, нет ли перелома.

Даллас снова резко и шумно вдохнул.

– Не выдержали вида крови?

– Слишком много ноющих пациентов, – бодро сказала она. – Причиняли мне много беспокойства.

– А клиенты в ресторане намного лучше?

– Я повар, не официантка. Имею дело только с ноющими коллегами. – Она промокнула кровоточащую ссадину над его почкой. – От чего эта рана?

Он ничего не ответил, но Ники уже знала, что некоторым членам жестокой Горной Пехоты доставляет удовольствие причинять кому-то боль.

– Вы, должно быть, кого-то сильно рассердили, – пробормотала она, прикладывая к ссадине стерильную повязку и закрепляя пластырем.

– Да, у меня есть такая плохая привычка.

– Вы кто, сборщик налогов? – пошутила она.

Прежде чем он успел ответить, в коридоре раздались трели телефона. Сначала Ники решила не подходить, но это мог быть звонок, которого она ждала.

– Подождите здесь, – сказала она и направилась в спальню.

Это был Тревор Колли, хозяин «Дугана».

– Сможешь выйти в утреннюю смену? – спросил он. – Белла поехала навестить маму и застряла в Абингдоне из-за снегопада.

Ники колебалась. Обычно она старалась работать в закусочной как можно больше: во-первых, это деньги, а во-вторых, возможность общаться с бандитами, их женами и подружками, которые регулярно заходили туда перекусить. Она уже подружилась с некоторыми женщинами, а после инцидента, произошедшего несколько недель назад, даже заслужила уважение мужчин.

– Здесь Дел Макклинток.

Она выпрямилась.

– Да?

– Он спрашивал, не приедешь ли ты. – Тревор старался говорить бодро, но Ники услышала в голосе неодобрение. Может, бандиты и состоятельные посетители, но хозяин никогда особо не жаловал такую публику. Конечно, он брал их деньги. Отказываться глупо: в этой бедной части округа найти платежеспособных клиентов нелегко.

Но ему не очень нравилось, что его лучший повар водит дружбу с членами группировки Горная Пехота. Ники делала все возможное, чтобы балансировать между чувствами хозяина и необходимостью проникнуть в ближайшее окружение группировки.

Но даже Тревор – какую бы неприязнь он ни испытывал к безжалостным парням, которые ежедневно ели в его закусочной, – был не прочь воспользоваться ее привязанностью в своих интересах.

– Передать ему, что ты придешь?

Ники размышляла, сексуальный интерес Дела Макклинтока к ней открывал очень заманчивую возможность продвинуться немного ближе к ее цели.

Но что делать с Далласом Коулом, пока она будет отрабатывать свою смену в закусочной? Меньше всего ей хотелось оставлять его здесь одного на эти несколько часов.

Неизвестно, в какие еще неприятности он мог попасть.

Приглушенный голос Ники, доносившийся из коридора, заставил Далласа, превозмогая боль, подняться и как можно тише пройти по коридору; он должен был подслушать, о чем она говорит.

– А Дэви не может выйти? – Последовало короткое молчание, затем Ники вздохнула. – Да, понимаю. У всех, кроме меня, есть семьи. Я скоро приеду.

Видимо, она разговаривает с кем-то из закусочной, где работает, понял Даллас. Он отошел от двери и повернулся, чтобы вернуться в кухню, но споткнулся и с глухим стуком навалился на стену, застонав от удара.