– У меня есть официальная причина прогуливать.

Марк понимающе кивает, и его губы изгибаются в подобие улыбки. Только выглядит она несколько неестественно.

– Приятно было повидаться, – сообщает он, уступая мне место.

Я на негнущихся ногах преодолеваю три ступеньки и оборачиваюсь.

– И мне, – голос окончательно переходит на хрип. Руками обнимаю живот и уношу ноги, потому что то, как Марк смотрит на меня в последнюю секунду, мне совсем не нравится.

На свежем воздухе становится дурно. Солнце бьет лучами по глазам, я жмурюсь и отворачиваюсь. Глаза щиплет, но, кажется, в этом виноваты слезы, которые сами по себе наворачиваются. Ну вот, дуреха, растрогалась, сопли распустила, а ведь уговаривал себя, что не позволю чувствам взять верх, если мы встретимся.

Вот и встретились. Теперь прижимаю к носу ладонь, беру под контроль эмоции. С трудом удается, но домой я уже приезжаю практически успокоившись. Только глаза немного горят, и нос щиплет.

Разобравшись с делами, приближаюсь к зеркалу и смотрю на свою маленькую тайну, которая растет будто по часам. Задираю футболку, обхватываю ладонями и любуюсь.

Я не имею права обманывать Марка, и если он захочет услышать правду, то признаюсь, и не буду ничего просить. Мы все взрослые люди с мозгами в черепных коробках. Пусть все останется так, как есть. Моя мечта сбылась. На этом, пожалуй, я должна поставить точку.

* * *

Я умудряюсь уснуть перед телевизором, укутавшись в тоненький плед, а когда просыпаюсь, то не сразу понимаю причину моего пробуждения.

Хлопаю ресницами, осторожно сползая с дивана. Тело ноет и гудит. Пора бы заканчивать засыпать так. У меня же есть отличный матрас!

Новая трель, которая стала источником моего пробуждения, вновь наполняет квартиру. Пытаюсь отыскать телефон, туго соображая, что дело не в нем. Кто-то звонит в дверь.

Протираю глаза ладонями и смотрю на часы. Почти час ночи.

Мне становится не по себе, но я плетусь в коридор, хаотично собирая мысли в голове. Затопила кого-то или кто-то топит меня? Фантазия разыгрывается, но недолго. Я смотрю в глазок и немею от ужаса.

Он пришел!

Марк пришел и теперь стоит у двери.

Ладошки холодеют, а бесцветные волоски на коже встают дыбом.

Отпрянув от двери, прижимаюсь к стене. Может постоять так и он уйдет? Надоест рассматривать закрытую дверь и теребить звонок? Да, лучше не высовываться. Как бы я себя днем ни убеждала, а к очной ставке все-таки не готова.

Зажмурившись, выдыхаю.

Нет! Я должна с ним поговорить. Хотя бы для того, чтобы быть честной перед собой и не лгать Марку. Ох, если бы мы сегодня не встретились на работе… Все могло бы быть иначе.

Я подхожу к двери и щелкаю замком. Медленно открываю железное полотно и тону в его глазах.

Темные, неспокойные, с гневным блеском на дне.

Он злится. Конечно же, он будет злиться, потому что все понял еще днем, но неожиданная встреча и неподходящее место не позволили нам поговорить, а теперь Марк хочет услышать правду.

Я сглатываю вязкий комок, забивший горло, и отступаю, позволяя ему войти.

В последний раз, когда он входил (в общем-то, это было всего один раз), у нас случился чудесный секс, который я до сих пор вспоминаю с нежной улыбкой и теплотой в теле. Теперь же он не срывается в страстных объятиях, не кусает мои губы до оглушительных стонов.

Марк входит, прикрывает дверь и смотрит на меня, практически не мигая.

Я складываю руки на животе, скорее интуитивно, чем хочу себя защитить. Марк не нападет. Я верю ему. Я знаю его достаточно, чтобы в ту ночь не ошибиться, и достаточно, чтобы не утратить веру в человека, которого успела полюбить, сама того не понимая. Все мои глупые отмазки, что делала я это исключительно ради продолжения собственного рода – чушь собачья.

Чувства. Как всегда во всем виноваты чувства, которые я прочно запирала на замок, придумывая веские причины «выбрать» Марка. Отличный руководитель, хороший друг, внимательный коллега. Вот только зачем ему я? Лишь одна из десятка, а то и сотни подчиненных, да еще старше. Не красавица, не такая уж и умница, да вообще… Самая обычная, но влюбленная.

– Привет, – голос дрожит и немного хрипит.

– Привет, – вторит в ответ, продолжая сверлить во мне дырку.

– Как дела? – глупость срывается с губ раньше, чем успеваю подумать.

– Нормально. – Марк будто не замечает, что диалог у нас складывается до отвратительно банальный и никчемный.

– Пройдешь?

Он кивает. А я получаю свободную минутку, чтобы перевести дух. Иду на кухню, наливаю себе стакан воды. Осушаю его, прогоняя хрипоту из пересохшего горла. Марк входит следом за мной и вновь останавливается. Ощущаю его взгляд сквозь одежду. Он обжигает, сканирует, пронзает. Ежусь, растирая себя руками, и оборачиваюсь.

На лице застывает улыбка.

– Мой, да?

Улыбка меркнет. Уголки губ дрожат.

Просто киваю и опускаюсь на стул.

– Твоя. Девочка.

– Девочка… – повторяет Марк и садится за стол. Друг напротив друга. Глаза в глаза.

– Ты злишься.

Я не задаю вопросов, потому что на его лице и так все написано.

Он пожимает плечами.

– Должен?

– Наверное.

Марк выдыхает.

– Нет, Руслана, я не злюсь. Не могу злиться на тебя. А на себя должен.

Я изумленно изгибаю брови, не понимая, о чем он говорит.

– В ту ночь… – начинает Марк, складывая перед собой руки. – В ту ночь я не должен был себя так вести. Но перед тобой так сложно устоять. Я выпил, расслабился и сорвался. Так хотелось к тебе прикоснуться…

Я немею. Он хотел меня? Хотел еще до того, как оказался на пороге моей квартиры? Ничего не понимаю.

– Воспользовался ситуацией, не думая о последствиях. Да и сбежал по той же причине. А утром… Черт я все выходные грыз себя, а в понедельник тогда сорвался на подчиненных. Чуть и на тебе не сорвался. Злился. А ты…

– Я сказала, что ничего не было.

Он сглатывает. Переплетает пальцы. Кивает.

– Я думала, что тебе было неловко.

– И это тоже.

– Мне тоже, – губы вновь подрагивают в полуулыбке. – Марк, я…

Я замолкаю и поднимаюсь из-за стола. Наливаю себе воды, второй стакан несу Марку. Возвращаюсь на место. Надеюсь, после того, что я скажу, этот стакан не полетит в меня обратно.

– Думаю, ты должен злиться и на меня. А вот на себя – не стоит. Это я виновата.

Марк часто моргает.

Я сжимаю ладошки и рассматриваю теперь гладкую белоснежную поверхность стола. Оказывается, признаваться – очень сложно, но я смогу. Потому что иначе никак.

– Я воспользовалась