впиваются в землю, мечтая о невесомости.

Когда на кухнях толпятся враги да предатели,

от шума вокруг не в силах собраться с мыслями,

случается то, что каждому страшно представить, но

не удивляйся ты. В книгах давно всё написано.

Чем больше снаружи лозунгов, криков и грохота,

тем меньше внутри пространства для вдоха и выдоха.

И если тебе в этом мире как-то херово, то

можно свой выдумать.

(2021)

«На пороге сна звучат голоса…»

На пороге сна звучат голоса

из неведомых мне стихов.

И они по мозгам

лупят словно гроза,

как внезапно накрывший приход.

То бывает кричит беспокойство в ночи,

вырывая из тёплых перин.

То засядут вокруг головы палачи,

вспоминая, что я натворил.

То слова нараспев, то галдят, не успев

мне поведать, что значит их речь.

Голоса незнакомцев в моей голове

просят их записать и сберечь.

И сгорает до праха накопленный страх,

что дымился и жёг изнутри.

Эти люди, что ходят ко мне во снах,

голоса их — они мои.

(2021)

Белый стих

Вторые сутки с неба сыпет белым.

Бетонный город засыпает белым.

И просыпается вчерашнего белее.

Он превращается в нетронутую массу,

Стерильней свежевымытой больницы.

Соединенье всех цветов рождает белый

И страшно потревожить этот белый

Иду к метро, пятная совершенство.

И так спокойно замозоленному глазу,

Блуждать и ни за что зацепиться.

(2021)

«Человек без имени едет в унылом метро…»

Человек без имени едет в унылом метро.

Человек без имени пьёт кокосовый латте.

Господин Никто,

случайно рождённый когда-то,

погибает всегда

никому неизвестным солдатом,

продолжая незамечаемый круговорот.

Человек без имени пишет пустые стихи,

выражает чужие мысли чужими словами.

Не излом, не изгиб,

а какая-то недокривая.

Слишком много таких —

на обочине топчемся с краю,

безымянные бесполезные дураки.

Человек без имени ищет дорогу в глуши,

имена примеряет и их наделяет смыслом.

Пробует гашиш,

и мечтает при жизни быть признанным,

закрывает гештальты, лишь бы не скиснуть.

Сердце сокрушённо и смиренно Бог не уничижит,

а бессмертию никакие названия не нужны.

(2021)

«Ничего не изменится…»

Ничего не изменится.

Из Москвы увезли снег

и привезли март.

Не починится и не склеится

оберег, разбитый вдребезги

об асфальт.

Ты снимай

все одёжки

будто в загадке про лук.

Ничего не изменится, друг,

всё равно все умрут.

Народятся другие.

Смелее и чище, но

каждый год вылезает из снега

новый росток.

Торжество вылупления

из ледяной скорлупы.

По макушке капелью —

обострение зимней хандры.

После мёртвой воды

окропит нас живой водой.

Молодым не положены

ни тишина, ни покой.

Нам до лета пешком

долго ли, коротко ли.

Равнодушное солнышко

важно расправит нимб.

Подставляй ему щёки в молитве

за всех живых.

(2021)

«Допустим, что час моей жизни…»

Допустим, что час моей жизни

стоит около ста рублей.

Тогда за сутки с меня требуется

примерно две с половиной тыщи,

чтобы хоть как-то

выкупить право

на свое существование.

Если я заработаю меньше,

то это значит, что моя жизнь

не оправдывает саму себя.

А если больше —

то можно потратить эти деньги

на какие-нибудь излишества.

Глазированные сырки.

Курс по написанию верлибра.

Меховую панаму.

И прочее.

Я столько не зарабатываю.

Но почему-то

бесконечно трачу деньги на ерунду,

не давая шанса оправдаться.

Трачу себя

на болтовню о

неинтересных мне людях,

которых я никогда не встречу,

а если и встречу,

то мне с ними не о чем говорить

и потому придётся слушать,

как они рассказывают про себя,

не умолкая ни на секунду.

Я пока не поняла,

они транжирят

или хотят продаться.

Час моей жизни

стоит примерно сотку,

когда я трачу её на работу.

Когда я пишу стихи —

час моей жизни не стоит ни рубля.

Мало кто готов платить за слова,

если они не продающие.

Но каждый знает себе цену.

Я посчитала, что час моей жизни

стоит примерно сто рублей.

Как проезд в метро туда-обратно.

Как сосиска в тесте.

О чём тут ещё говорить.

(2021)

«Мирный атом злится и хочет войны…»

Мирный атом злится и хочет войны,

Ему душно и тесно в четвертом блоке.

Дождались людишки своих выходных —

Уставшие полубоги.

Разошёлся заревом в темноте,

Будто смертник, сделавший харакири.

И напомнил, что боги в ответе за тех,

Кого приручили.

Муравьишки стянулись на эту беду

И полезли тушить ликование ада.

Там кипит моя смерть. Я умру. Но пойду,

Потому что так надо.

У меня за плечами весь мир, я божок,

Молчаливо и рано из строя выбыл.

Чьим-то жизням цена — мой смертельный ожог,

Это тоже выбор.

Коль хотите мира, готовьтесь к войне,

Чтоб от вас хоть могильник остался.

Атом пеплом летел и