«Трудно балансировать на грани нормального и безумного», – оправдывала друга Мария. Желания часто встречаться с ним у нее никогда не возникало, звонить – можно, но сидеть в кафе, улыбаться в ответ на ухаживания – это было выше ее сил. «Так можно превратиться из подруги в пациентку», – улыбнулась она своим мыслям.

Машина стояла на том же месте, где Мария ее и оставила. Она села за руль. Оглядела двор и заметила старушек, которые явно ее обсуждали, быстро завела мотор и уехала. Ей не хотелось там задерживаться, страшно было взглянуть на крышу дома.

В свое время Мария познала пугающее счастье. Потом были долгие годы одиночества, от которого она сначала страдала. Но в последнее время, глядя на своих подруг, живших с мужьями, не заслуживающими любви, не уделяющими им внимания, Мария успокоилась… Ей не хотелось ничего выдающегося, она не просила безумного счастья, страсти, но и горя совсем не хотелось. Она считала, что научилась жить. И в этот момент произошло событие, выбившее ее из колеи. «Возможно, я преувеличиваю опасность. Это просто случайность. Старый жилфонд и ничего больше», – убеждала она себя, пока ехала по городу.

* * *

Гринфельд вскоре почувствовал себя уставшим. Он представлял, как должна смеяться над ним Мария. С удовольствием бы убил ее сейчас! Он злился на себя, злился на Марию, вспоминал своих женщин: некоторые из них были моложе и красивее Марии. Но ни одна из них не была столь притягательна, как она – всегда ускользающая, всегда отказывающая ему.

У него было много ее фотографий, однако Гринфельд не часто рассматривал их. Ему хотелось просто слышать ее голос, теплый и нежный, наблюдать, как она говорит и улыбается. Он представлял себе, как целует Марию… И потом подступали кошмары. Он выворачивал ей руки и связывал ее. Маша была причиной его мучений, и Гринфельду хотелось, чтобы она тоже страдала.

Кроме Марии, он не делал предложения никому. И только ее одну так хотелось убить. Его разум и эмоции находились в разладе, и он, как психиатр, не мог этого не отметить. «До раздвоения личности дело, конечно, не дойдет, во всяком случае, это состояние временное, и, пожалуй, не патологичное». Гринфельд думал, что все это пройдет, как только Мария согласится выйти за него замуж.

Он допил пиво, рассчитался с официанткой и направился к своему автомобилю.

* * *

Марии можно было гордиться собой. После встречи с Гринфельдом, преодолев страх, она отправилась за своим автомобилем, затем спокойно поехала на вызов за город. По пути заглянула в магазин купить что-нибудь для дочери. Она чувствовала себя виноватой за то, что вчера напугала Дашу. «Даша еще такая маленькая. Как я могла устроить истерику перед ней?» – упрекала себя Мария, но тут же вспомнила о рассудительности дочери. Как быстро и спокойно та ответила на вопрос, что она будет делать, если Мария умрет! Только бы Даша не пошла к отцу… Потом Мария заехала в супермаркет: холодильник не пополнялся уже неделю. Походы по магазинам успокаивали ее, как и большинство женщин. А теперь ей еще и не приходилось заботиться о деньгах. Раньше, наполняя тележку в супермаркете, Мария пыталась подсчитать, сколько надо будет заплатить в кассу, и беспокоилась, хватит ли денег. Сейчас в ее кошельке всегда было несколько тысячных купюр, порой и несколько сотен долларов, и, на худой конец, можно было воспользоваться кредитными картами.

Оставив изрядную сумму в супермаркете, Мария заехала еще в пару магазинов, хотя с утра не планировала никаких покупок.

Во второй половине дня она поехала за город на единственный вызов в тот день. Мария сложила покупки на заднее сиденье. Добираться около часа. Всю дорогу слушала радио, слова незатейливых песенок сейчас ее не раздражали, хотя обычно она морщилась, когда слышала их.

У ребенка, к которому вызвали Марию, не оказалось ничего серьезного. Вокруг малыша суетились мама, папа и няня, но он все время хныкал. После осмотра Мария поиграла с ним в «ладушки».

Мальчик весело смеялся и пытался повторить за тетей-доктором: «Ладушки-ладушки, где были? У бабушки. Что ели? Кашку. Что пили? Бражку». Играя с ребенком, Мария думала о том, что у нее самая лучшая в мире профессия. Она любила детей и забывала о своих проблемах, общаясь с ними.

– Игра в «ладушки» – это очень важно. Если хотите, чтобы ребенок был здоров, играйте с ним почаще, – сказала она родителям.

– Вы серьезно? – удивился отец.

– А вы не знали? Во время игры в «ладушки» у ребенка даже биохимия меняется!.. Смотрите, как он улыбается… – Мария обратилась к мальчику: – Повторяй за мной, малыш: «Ладушки-ладушки, где были?»

– У бабушки, – рассмеялся мальчик, которому вовсе не хотелось, чтобы эта замечательная тетя уезжала.

Забавная няня в чепце, словно явившаяся из девятнадцатого столетия, уже суетилась – накрывала на стол. Марии предложили пообедать, и она согласилась.

Гостья и хозяева сидели на террасе. Малыш не желал прощаться со своим врачом. Она никуда не спешила и решила, что для нее совсем неплохо провести время в компании доброжелательно настроенных людей. Она долго пила фруктовый чай, играла с мальчиком, давала советы родителям, которые охотно выслушивали их, мать даже что-то записывала в блокнот. «Как хорошо жить за городом, – думала Мария, рассматривая умиротворенные лица родителей ребенка, – здесь так тихо и спокойно. Слышно только шум деревьев, когда дует ветер». Дом был красивый и удобный. Мария пожалела о том, что никогда в жизни у нее не будет уютного коттеджа, расположенного вдали от шумного города. На некоторое время она представила, как бы здесь понравилось Даше.

Время пролетело незаметно. Мария попрощалась с хозяевами, когда уже начало темнеть.

* * *

Только в машине Марии стало досадно, что она задержалась до вечера в этом коттедже. Темнело. Ехать предстояло по загородному шоссе, и ей вновь стало тревожно. Хотелось позвонить домой, но, представив реакцию дочери, она решила оставить эту идею.

Внезапно раздался стук под колесами. Мария прислушалась. Что-то не так… Она насторожилась и поехала медленнее. В зеркале заднего вида – голубая иномарка, других автомобилей на шоссе не было. Мария поехала медленнее, приглашая заднюю машину к обгону, но та тоже сбавила ход, не собираясь обгонять. «Вот черт, – подумала Мария, – стук под колесами, преследование… Что же это такое? Как мне выбраться из этой дрянной истории? А может, у меня просто развивается мания преследования? Может, и права моя Дашка, утверждая, что ничего особенного вчера не произошло. Случайность. Ну да, конечно… И машина, следующая за мной, тоже случайность?» Она знала, что через пару километров шоссе приведет ее в глухой лес. Автомобиль неисправен, преследователь не свернул на последнем повороте перед лесом…

Только в лесу голубая иномарка пошла на обгон. Мария успела заметить, что за рулем – мужчина. В этот момент под ее машиной что-то громко треснуло. Мария судорожно сжала руль, но тут же потеряла управление. Автомобиль вдруг накренился, и его резко занесло в сторону. Она не успела ни о чем подумать, как ее «Пежо» ударил вторую машину и остановился на обочине. Мария опустила голову: «Что сейчас будет?» Ей представилась усмехающаяся физиономия бывшего мужа, но, подняв голову, она увидела силуэт мужчины, который даже отдаленно не напоминал супруга. Вокруг не было ни души и стемнело так, что Марии не удалось рассмотреть лицо водителя поврежденного автомобиля. Он наконец отвлекся от царапин на своей машине и обратил внимание на Марию. Ей пришлось приоткрыть дверь. «Спокойно. Может быть, ничего страшного и не происходит», – сказала себе Мария, не веря в это.