Джонас молчал.

Мне казалось, что он должен снова засыпать меня вопросами, но он больше не задал ни одного. Пока.

Спрятавшись от реальности под покровом теплой ткани, я совершенно неожиданно для себя самой задремала и провалилась в очередное яркое сновидение.

***

…Замок. Очень знакомый с самого детства, потому что я — Родерик Шими — проводил здесь по несколько месяцев в году — замок моих дедушки и бабушки, находящийся… в землях людей.

Да, они были людьми. И до сих пор оставались живыми. Моя мать была человеком, но она умерла, когда мне было пять. А ее родители жили на бренной земле уже больше двухсот лет: мой отец подарил им мощные амулеты, продлевающие даже человеческую жизнь.

Мои дедушка и бабушка — Аргельд и Сильвия Диммейн — искренне любили меня, насколько можно любить настоящего отпрыска-вампира. С выбором своей дочери они смирились много лет назад, поэтому принимали меня с распростёртыми объятиями, чего нельзя было сказать о многочисленных их слугах, которых за мою жизнь сменилось уже три поколения. Они меня откровенно боялись, бледнея до состояния полутрупов, как только я появлялся перед замковыми воротами.

Ходили слухи, что я вампир!

Это было так смешно! Особенно потому, что это было правдой…

В этот раз я пришел не один. Баиль хмуро оглядел высокие неприступные стены в окружении дремучего леса и обернулся ко мне.

— А ты уверен, что нас здесь примут? — поинтересовался он, скептично приподнимая вверх свою красивую точёную бровь, и я даже засмотрелся. Чисто эстетически, конечно. В душе я, наверное, был настоящим художником, поэтому искренне восхищался всем красивым…

— Давай пари, — ухмыльнулся я. — Если нас примут, ты исполнишь любое мое желание. Если не примут — я твое…

Эльф задумался. Я ведь ему еще не сказал, что здесь живут мои родственники, которые во мне души не чают…

— Ладно, — осторожно проговорил он, а я внутренне возликовал…

— Чего бы такого тебе пожелать? — начал я, смеясь, как вдруг массивные ворота начали открываться.

Навстречу мне вышли довольно моложавые мужчина и женщина с посеребренными висками, но красивыми благородными лицами, и я бросился к ним навстречу.

— Родерик! — воскликнула бабушка Сильвия, обнимая меня со слезами на глазах. — Я так скучала…

Когда я представил им Баиля, они не смогли скрыть своего глубочайшего изумления, ведь о существовании эльфов люди особо не знали. Но эмоции были мгновенно скрыты, а на лицах моих родственников появилось благодушное выражение.

— Проходите, дорогие! Очень рады видеть вас…

Баиль готов был испепелить меня взглядом.

— Ты обманул меня, Рик!!! — зашипел он мне на ухо, как только нас привели в местную баню — помыться с дороги.

Я засмеялся, быстро сбрасывая с себя одежду и радостно запрыгивая в огромную деревянную бочку, наполненную травянистой парующей жидкостью.

— Не дуйся, Баиль! — воскликнул я. — Так делают только девчонки. Залезай ко мне, и пойдем обедать: я страшно голоден!

Эльф раздражённо фыркнул и начал сбрасывать свой потрепанный, уже далеко не светлый халат.

Оставшись в панталонах, он снял с головы несколько заколок, удерживающих его светлые локоны пучком на затылке, и волосы каскадом упали вдоль его тела, заискрившись во свете канделябров.

Обнажившись полностью, он тоже ловко забрался в бочку и блаженно закрыл глаза. Его бледное гладкое лицо разгладилось, и раздражение начало с него сходить, уступая место неге.

Я вдруг почувствовал какой-то укол совести: а вдруг моя привычка подтрунивать над ним действительно его задела? Он меня жертвенно спасал, делясь энергией вот уже несколько недель, а я…

Желая загладить непонятную вину, я подплыл к нему ближе и предложил потереть ему спину — в знак раскаяния за неудачную шутку.

Баиль даже глаз не открыл, а просто перевернулся на живот и убрал наперед волосы.

Я схватил мягкую тряпицу и кусок мыла и начал жестко тереть его белую гладкую кожу, пока она не стала попросту гореть.

Ой! Перестарался!

Я остановился, не зная, сделал ли я хуже или лучше, а потом вдруг увидел, что в одном месте из тонкой царапины даже выступила капля его крови.

В ноздри резко ударил острый и безумно пряный аромат, от которого у меня пронзило все тело. Разум тут же заволокло туманом, наружу вырвались хищнические инстинкты…

Кровь! Безумно сладкая, желанная и неимоверно притягательная кровь изящного прекрасного существа!!!

У меня непроизвольно вытянулись клыки, а из груди послышался низкий утробный рык…

Баиль вздрогнул и резко обернулся, испуганно уставившись в мое немного изменившееся лицо. Наверное, моя радужка глаз загорелась красным, а острые резцы обнажились в предвкушающей улыбке.

Эльф стал ещё бледнее и судорожно дернулся назад, но отступать было совершенно некуда.

Мой разум уже ничего не соображал, и я резвым движением бросился вперёд, желая вонзить зубы в эту прекрасную изящную шею, манящую меня сладким ароматом эльфийской крови…

Как только Баиль попал в мои объятья, он снова дернулся, но как-то вяло и беспомощно, а я уже уткнулся носом ему под ухо, вдыхая одуряющий запах, исходящий от его кожи.

— Родерик… — прошептал Баиль дрогнувшим голосом. — Остановись, прошу тебя…

Этот умоляющий тон вдруг пронзил меня, словно стрелой из скоростного арбалета, и тело пробил озноб.

Вздрогнув, я очнулся и замер, разглядывая белую длинную шею и лихорадочно бьющуюся жилку на ней.

В груди до сих пор горела жажда, во рту все пересохло, но разум уже пришел в себя, и я начал наполняться диким ужасом.

ЧТО Я ТОЛЬКО ЧТО ЕДВА НЕ СДЕЛАЛ???

Резко отшатнулся, смотря на своего лучшего друга с растущим отчаянием, а потом выскочил из бочки, схватил грязную пыльную одежду и просто убежал прочь, ненавидя себя с каждой минутой все больше.

— Рик!!! — послышался мне вдогонку испуганный крик. — Вернись, Рик! Пожалуйста!

Но я не мог.

Кое-как натянув на себя штаны и рубашку — босой, мокрый, с обезумевшим взглядом, до обморока напугавший слуг в замке, я рванул во двор, а потом через открытые ворота, мгновенно скрывшись в лесу.

Сколько я бродил там — не знаю. Ноги кровоточили, разбитые об камни, все тело было исцарапано ветвями и колючками, но я не останавливался.

Я себя наказывал и жутко ненавидел.

Перед глазами до сих пор стояли испуганные глаза Баиля, а в голове звучал его умоляющий отчаянный шепот.

Как я мог??? Я же едва не убил его! Что на меня вообще нашло???

Мой лучший друг. Нет, почти брат. Жертвенный, прекрасный, не по годам мудрый и, главное, верный — Баиль всей своей жизнью обличал мою беспечность, разгильдяйство и несерьёзность, а я… я едва не ответил ему ужасным злом. Едва не сотворил с ним то, от чего отчаянно хотел защитить!!!