— Зачем вы хотите разрушить Академию? — крикнул Лавиан. — Я ведь понимаю, что это землетрясение устроили именно вы!

— Разрушить? — вампир вдруг рассмеялся. — О, это совсем не так! Скажем так, землетрясение — всего лишь последствия претворения в жизнь некоторых моих замечательных планов… Но вам, боюсь, не увидеть их полной реализации…

И снова он рванул вперед, словно хищная птица, готовая вцепиться в герцога когтистыми лапами.

Лавиан сражался с ним по полной. Мощный противник. Равный ему. А это редкость. Кто же он такой???

Очевидный аристократ, не последний маг, но почему здесь, в Академии людей???

И он знает, кто именно скрывается за личиной Лиэля Совермо, а это уже о многом говорит…

Несколько раз Лавиану удалось его оцарапать и магией серьезно ударить в солнечное сплетение, но и вампир не остался в долгу. Он вдруг выпустил из ладони мощный магический «болт» — совершенно запрещенный прием, и это смертоносное образование с треском вонзилось в грудь герцога…

Противник быстро ретировался, наколдовав прямо в воздухе рыхлый портал, на который бросил все свои последние силы, а потом всё вокруг снова тряхнуло.

Герцог даже не сполз на пол, потому что почему-то все время думал о девушке, дрожащей в углу за соседней стеной. Ей надо сообщить, что враг исчез, нужно вытащить ее оттуда. Но сил хватило только на то, чтобы войти в комнату, встретиться с ней глазами, а потом упасть на пол.

Но в голове все же пульсировала одна важная мысль, которая приносила герцогу некоторое облегчение: он все-таки достал этого негодяя. В последний момент, почти в самое последнее мгновение ему удалось нанести безумцу серьезное ранение. Не только физическое, но и магическое, что надолго лишит его сил…

А после наплыла темнота.

Очнулся герцог уже через несколько часов, растормошенный довольно болезненными процедурами перевязки собственной груди.

Тонкие пальчики скользили по его обнажённой коже, ловко и с мастерством нанося резко пахнущую мазь,

Открыв глаза, он увидел бледную растрепанную Джину, но, когда их глаза встретились, он понял, что она удивительно сильна духом для такого хрупкого и беззащитного существа, как человеческая женщина.

— Ну что, господин учитель! Снова выкарабкались??? Да на вас все заживает, как на собаке, извините за прямоту!

Еще и дерзкая!

Но герцог рассмеялся, добавив себе боли.

Никто и никогда не позволял себе разговаривать с ним так… просто. Лавиану это неожиданно понравилось.

— Вашими молитвами, милая госпожа Фанс… — пробормотал он, а она замерла, услышав неожиданное обращение.

— Милая? — переспросила она. — Вы… опять?

В ее светлых, неожиданно сияющих глазах сверкнул гнев.

— Что значит «опять»? — проворчал герцог, хмурясь от того, что она слишком крепко затянула повязку.

Джина выпрямилась.

— Я приличная женщина, господин Совермо! — с достоинством произнесла она. — И ваши продолжающиеся намеки без последствий игнорировать не намерена…

— Какие намеки? — спохватился герцог полушутя. — Просто вы очень привлекательны, юная мисс…

Она фыркнула и отвернулась, но потом резко замерла и вдруг развернулась вновь.

— Имейте в виду: я истратила на вас очень важный и уникальный амулет! Вы теперь мой должник!!!

Она сказала это просто, доводя до его сведения, но герцог вдруг помрачнел.

Не потому, что он был не рад ее благородству. А потому что он, являясь существом магическим, был очень подвластен долговой магии.

А это означало, что отныне Джина Фанс возможно сможет… влиять на его волю. Магически. В счет долга. Такое иногда бывает…

Лавиану это не понравилось.

…Однако сейчас, выйдя на вершину башни созерцания, он думал совершенно о другом.

Осмотр Академии показал, что беглый вампир (а этот злостный противник очевидно убежал, потому что бесследно исчез учитель Морфей Феофал!) намеревался создать в подвалах древнего учебного заведения нечто вроде громадного портала, но что-то пошло не так.

Портал создавался личной энергией самого вампира-мага, и, чтобы потянуть столь энергозатратный проект, вампиру пришлось выпить досуха нескольких человек. Зачем создавался этот проход и куда бы он привел, оставалось загадкой.

Конечно, все эти выводы возникли в голове только Лавиана Шими, потому что человеческие маги-Хранители, призванные защищать Элевейз от вторжения и взращивать себе достойную замену, с этой задачей справились значительно хуже.

Да, они поняли, что действовал вампир, но его магия, которая была странной и даже для Лавиана Шими немного непривычной, не была ими распознана и о намерениях злодея никто ничего так и не узнал. Правда, Глава Бишон все-таки предположил, что остаточные магические нити, разбросанные по подвалу, напоминали частички строения порталов, но никто в этом уверен не был, поэтому это так и осталось лишь версией.

На целых две недели Академия должна была освободиться от учеников для проведения более тщательного расследования и для починки разрушенных помещений.

Учащихся распускали по домам, а учительский состав должен был переехать в летние домики на территории Академии, в которых было очень холодно и сыро, потому что весна только вступала в свои права.

А Лавиан был немного озадачен тем, как дальше спланировать свою миссию.

До сего момента он был несколько беспечен, слишком долго обживаясь в Академии и слишком небрежно присматриваясь к ученикам. Связь с сыном больше ни разу не возобновлялась, и это его очень беспокоило.

Пусть не магически, но интуитивно он чувствовал, что Родерик где-то здесь. Но… где?

Мысли о том, что сын мог погибнуть в лице жертв вампира, герцог отмел сразу. ОН НЕ ЧУВСТВОВАЛ ЭТОГО!

Родерик жив!

Как же найти его???

Нужно использовать какой-то другой метод!

И тогда Лавиану Шими в голову пришла одна идея…

***

Селена

Я пытаюсь развязать свою старую котомку, но какой-то, невесть откуда взявшийся узел на шнуре не хочет распускаться и страшно меня нервирует.

Мне нужно собрать вещи и… покинуть Академию!

Не навсегда, но на целых две недели: приказ Хранителей и вынужденные неожиданные каникулы посреди семестра!

Я и рада, и испуганна одновременно.

К матери идти на самом деле не хочу: знаю, что она уже привыкла без меня. Наверное, она все же меня немного недолюбливает, потому что я слишком напоминаю ей отца. А его она, похоже, боялась…

Впрочем, это могут быть только лишь мои подозрения.

Однако я совсем не представляю себя в своей малюсенькой спальне с единственным крохотным окном. Не вижу себя посреди грязной кухни, в которой совершенно не повернуться даже двоим людям одновременно. Похоже, все-таки НЕ ХОЧУ туда возвращаться даже на две недели…