– Что с ним сделать? – негромко спросил Фиону могучий бофортец.

– Господин Фуше! – сказала Фиона голосом, разнесшимся по всем уголкам зала. – Вы находитесь на территории Бофорта, и, как глава бофортской делегации в Палате Миров, я убедительно прошу вас ничего не доставать из-за пазухи и опустить руки по швам.

Фуше бросил на нее презрительный взгляд, но побледнел, увидев за ее спиной трех мрачных ликторов Палаты Миров, которые, сверля его свирепыми взглядами, стояли наготове с электрическими дубинками в руках. Фуше не заметил, как они появились в зале, но прекрасно понимал, чьи приказы они будут выполнять, и опустил руки по швам, показав ликторам раскрытые ладони.

– Благодарю вас! – ледяным тоном произнесла Фиона, а потом слегка коснулась руки Ладислава.

– Отпусти его, Лад, – негромко попросила она.

Несколько секунд казалось, что белокурый великан ее не послушается, но вдруг он разжал пальцы и отпустил Дитера, который, оказавшись на полу, с трудом устоял на ногах. Зеленые глаза Фионы излучали ледяной свет, но голос был еще холоднее.

– Господин Дитер, вас только что вызвал на честный поединок Ладислав Шорнинг. Вы принимаете вызов?

– Я? Разумеется нет! Это просто…

– Замолчите! – оборвала его Фиона, и брызгавший слюной Дитер подавился собственными словами. – Ну что ж! У вас полное право отклонить вызов на дуэль. Но, как представительница Бофорта на нашей прародине-Земле, считаю своим долгом объявить, что отныне вы не имеете права вступать на бофортскую территорию. Немедленно покиньте наше представительство. Если вы снова здесь появитесь, вас выдворят силой.

Дитер беззвучно хватал воздух ртом, как выброшенная на берег рыба. На его побледневшем лице все еще был виден красный отпечаток ладони Ладислава. В полной растерянности он осмотрелся по сторонам, но увидел только пылавшие ненавистью лица. Никто из присутствовавших не усомнился в правильности принятого Фионой решения. Дитер открыл было рот, но Фиона опередила его.

– Еще одно слово, господин Дитер, – негромко проговорила она. – И я прикажу ликторам вывести вас вон. Прошу вас удалиться!

Оскар Дитер повернулся и стал неуклюже пробираться сквозь толпу гостей к выходу.

Фионе было не в чем упрекнуть Ладислава. Разве что в поспешности. Ведь это она сама должна была бросить вызов Дитеру, поведение которого было неприемлемо на Бофорте и на других планетах, обитатели которых выросли в борьбе с враждебной средой и привыкли носить оружие, не прощая оскорблений. И все же, хотя Фиона и считала поступок Ладислава совершенно обоснованным, она заранее сожалела о возможных последствиях.

Последствия эти, впрочем, оказались неожиданными. «Индустриалы» могли убедить Коренные Миры в варварстве Звездных Окраин, но даже «индустриалы» не посмели бы утверждать, что можно безнаказанно посягать на обычаи, бытующие в том или ином обществе. Такого рода нетерпимость давным-давно разрушила бы Федерацию, и все обитатели Коренных Миров единодушно осуждали поступок Дитера. Даже состояние наркотического опьянения (вполне обычное в большинстве Коренных Миров, но недопустимое на Звездных Окраинах) не могло служить оправданием его непростительной грубости. Полемика между Индустриальными и Дальними Мирами стала видна обитателям Коренных Миров совсем в ином свете.

Реакция же жителей самих Дальних Миров еще больше удивила Фиону. Она ожидала бурного всплеска слепой ярости, но Дальние Миры только теснее сплотились вокруг своего лидера. Разумеется, они вполне обоснованно воспылали к «индустриалам» безумной ненавистью, но уважение к Фионе и Ладиславу оказалось сильнее этого чувства.

Благодаря нелепому поступку Дитера авторитет Фионы на Звездных Окраинах и в Коренных Мирах вырос как никогда, а позиция Индустриальных Миров в разгоревшемся споре пошатнулась. Вопрос о слиянии по-прежнему оставался нерешенным, но под руководством Фионы Дальние Миры превратились в умеренную и целенаправленно действующую политическую силу. Дни шли за днями, и Фиона чувствовала, как чаша весов постепенно склоняется на их сторону.

* * *

Саймон Тальяферро сбросил маску напускного дружелюбия. Он смерил холодным взглядом Оскара Дитера и Франсуа Фуше, появившихся в его офисе.

– Ну ты и дурак! – заорал он. – Ну нельзя же быть таким идиотом!

– Я… Я был вне себя! – заикаясь, пробормотал Дитер. – Меня спровоцировали!

– Никто тебя не провоцировал! Ты просто обкурился! На, посмотри! – Тальяферро швырнул на стол пачку бумаг. – Ты хоть понимаешь, что натворил?!

– Господин Тальяферро! – В раскалившейся атмосфере, царившей в офисе, спокойный голос Фуше прозвенел, как лед на дне стакана. – Мы не отрицаем, что совершили промах, но поиском крайних теперь делу не поможешь. У вас есть все основания быть нами недовольным, но не лучше ли подумать о том, как помочь делу?

Хладнокровие Фуше, судя по всему, остудило гнев Тальяферро, который перевел дух и расправил плечи.

– Вы правы, Франсуа, – наконец произнес он. – Я постараюсь больше не упоминать об этом прискорбном… инциденте. Однако уверяю вас, он повлек за собой почти катастрофические последствия. Вот здесь, – он ткнул пальцем в пачку бумаг на столе, – все написано. На прошлой неделе дело уже было на мази, а теперь эти варвары торжествуют победу.

Дитер вытер лоб бумажной салфеткой и промолчал. За одну эту ужасную неделю он скатился с позиции второго по влиятельности лидера Индустриальных Миров почти до положения парии. В политических кругах все знали, что теперь от имени Нового Цюриха выступает Фуше, и большинство ожидало, что Дитера отзовут, а Фуше официально займет его место. На карьере Дитера можно было ставить крест, и он сверлил взглядом спину Фуше, вспоминая, что именно тот завел в тот вечер разговор о наркотиках и даже раздобыл ему зелье намного сильнее того, к которому Дитер привык.

Дитер знал, что мизирь не вызывает галлюцинаций и не может побудить человека к бреду, но собственные слова поразили его, пожалуй, еще больше, чем Фиону Мак-Таггарт. Выходило, что он сам себе не отдавал отчета в том, до какой степени ненавидит эту женщину. Но Фуше то все понимал. Именно он и подтолкнул Дитера на этот поступок, но обвинять сейчас в чем-либо Фуше было не только бесполезно, но и небезопасно. В Индустриальных Мирах не очень жаловали дураков, а простофиль там откровенно презирали.

– Эти прогнозы составлены достаточно тщательно? – спросил Фуше и, когда Тальяферро кивнул, добавил:

– И они, разумеется, учитывают существующие реалии.

– Все прогнозы учитывают существующие реалии, которые в нашем случае нельзя изменить. Короче говоря, мы утратили первоначальное преимущество. В открытых прениях по столь жгучему вопросу, как слияние, Дальние Миры скорее всего одержат над нами верх, даже если мы будем молчать о перераспределении количества депутатских мандатов… Подумать только! Этой безмозглой деревенщине Шорнингу посчастливилось случайно нащупать наше единственное слабое место!