Конечно, в любом случае она через неделю-две вырвется официально, но пока Сабурова согласилась помогать своему старому другу во внеурочное время, так сказать, на общественных началах. Ну и во всём остальном, несмотря на свой громогласный характер, она однозначно команде подходила. Деятеля высокого научного ранга и особу с такими яркими талантами следовало срочно привлекать к работе. Если не её основное тело, то хотя бы копию в виде фантома.

Иван невольно удивлялся разнообразию человеческих вкусов. Когда ему дядя Миша Романов первый раз рассказывал о своей Катюше, подсознание выработало образ деловой, но весьма стройной телом особи. Тогда как при первой встрече обладатель непроизвольно уронил челюсть на подбородок: дама его сильно эпатировала своими знаменательными формами, трубным голосом и совсем не медовым характером. Но самое главное, что она после длинного и продолжительного разговора с дедом Игнатом заставила поверить в себя как гения науки и как предельно честного человека, которому можно доверять главную тайну собранной обладателем группы. А раз главный инициатор всего мероприятия, изобретатель жидкого депилятора, главный целитель и врачеватель поверил в мадам Сабурову, то следовало создавать нового фантома. И никакие предпочтения обладателя худеньких и стройных женщин не котировались.

Но! Имелась вторая кандидатура на создание женского фантома, под четырнадцатым номером. И она уже вторые сутки ходила по комплексу, постепенно вникая во все детали местной жизни. Причём не одна ходила, а в сопровождении кандидата на фантом под пятнадцатым номером. Иначе говоря, из Сибири прибыли родители Загралова, которых он срочно вызвал в Москву.

Татьяна Яковлевна и Фёдор Павлович в первые часы ничего не могли понять, хотя получасовую лекцию сын им прочёл. А потом и невестка устроила им часовую экскурсию по зданию бывшей кафедры университета, по корпусам со строящимися линиями производства и по лабораториям научно-исследовательского полигона. Попутно Ольга Фаншель ещё похвасталась под большим секретом, что фактически всё вокруг принадлежит её супругу. Когда они всё это увидали и осознали, то встревожились больше прежнего, ибо по извечной родительской доброте решили, что сын влез в нечто грандиозное, рискованное и честному человеку не присущее. Это они ещё не знали о кровавой бойне на «Лужке»! И о том, что их сын оказался чуть ли не в центре той бойни!

Зато сильно успокоило старших Заграловых присутствие на территории Игната Ипатьевича как официального владельца; Елены Сестри как его секретарши; и Михаила Станиславовича аки научного руководителя. Старые и верные друзья, прожившие много лет бок о бок в сибирском посёлке Аргуны, просто по умолчанию не могли ввязаться в плохое или сомнительное дело. А проведённые на бегу собеседования с уважаемыми приятелями (иначе с вечно занятыми Хочем и Романовым поговорить не удавалось) окончательно успокоили родителей Ивана. Да и юная ведьма, занимающая невероятно интересное место обок целителя, внесла свою лепту в создание определённого статуса вокруг творящегося здесь ажиотажа.

И Заграловы уже более благосклонно, с пониманием воспринимали некоторые странности быта, труда и отдыха, которые интенсивно и рьяно вводились по всему комплексу. Попутно им подбрасывали некоторые загадки, предупреждая, что об этом ни с кем, кроме избранных, и словом обмолвиться нельзя.

Проверяли, так сказать, и начинали готовить к самому главному.

Обстановка для проверок была воистину боевая. Потому что прибывших из далёкой провинции сватов (хотя те родились и выросли в Москве), с первого часа личного знакомства с ними, взял в оборот Карл Гансович Фаншель. Он же – строгий, всезнающий, настойчивый и хитрющий тесть Ивана Загралова. Он же – довольно крупный и удачливый бизнесмен, умудряющийся работать честно и праведно. Он же – отставной боевой генерал, имеющий нескольких друзей подобного характера и толка в силовых структурах России. Он же – начальник по режиму «Империи Хоча», как с чьей-то лёгкой руки уже второй раз подряд за несколько дней переименовали комплекс по производству всемирно востребованной панацеи.

Так вот Карл Гансович в беседах и даже при кратких разговорах со сватами применял весь диапазон своих умений, знаний и возможностей. То пытается войти в доверие, чуть ли не обнимая по-родственному Фёдора Павловича, то вдруг неожиданно поинтересуется историей семьи. А то и каверзным вопросом огорошит:

– Почему служить срочную службу не стал?

То Татьяну Яковлевну засыплет комплиментами, подарит красивую розу, а потом выспрашивает:

– Чем Иван аргументировал причину такого срочного вашего приезда в Москву? – или мимоходом поинтересуется: – Чем Иван занимался, пока у вас в Аргуннах гостил?

Ну а тех выручала въевшаяся давно в их кровь степенность, замешенная на спокойствии и уверенности в завтрашнем дне. Поэтому они никогда не частили словами, всегда успевали подумать перед ответом, и ушлому начальнику по режиму так ничего выведать не удалось. Все ответы на свои вопросы, как и информацию о своём зяте, он уже и так имел у себя в голове.

Оставалось чисто по-свойски, по-семейному поделиться самым неприятным моментом здешнего бытия, вызвать сочувствие сватов и добиться от них моральной поддержки. Что в определённый момент Карл Гансович не постеснялся сделать:

– А как вам это безобразие? – он с возмущением указал на высоченный забор из стальных прутьев, возведение которого уже к тому моменту завершалось. – К чему такие строгости? Это же на тюрьму строгого режима похоже! Не правда ли?

– Ну… может, это для повышения безопасности? – предположила Татьяна.

– Абсурд! Весь периметр уже оборудован сигнализацией и камерами слежения, – перечислял Карл. – Мы практически всех сторожей сменили, а взамен набрали втрое больше и раз в десять более надёжных людей, у которых за плечами настоящий боевой опыт. Так зачем, спрашивается, ещё и двор огораживать вокруг жилого здания? Да ещё и со строгой системой турникетов, которая внутрь может пропустить лишь жильцов этого дома?

Фёдор Павлович в недоумении подвигал бровями и наивно поинтересовался:

– А что в этом плохого?

– Как?! – изумился Фаншель. – Вы же оба захотите к сыну в дом войти?

– Зачем? Вон же есть гостевой флигель, можно и там встретиться…

– Ну что за наивность! – тесть Ивана переключился на сватью. – Вот будут у них внуки, а тебе захочется просто к ним войти да поиграться, побаловать малышей. А тебя система внутрь не пропускает. Разве не обидно?

Та вначале покачала головой, словно оценивая услышанное со всех сторон, и только потом рассудительно ответила:

– Ну раз так надо, раз так положено, то нам ли с этим спорить? Тем более что ты сам – боевой генерал и лучше всех понимаешь такие понятия, как дисциплина, порядок и послушание воле командира.

– Но здесь не война! И не дисбат! – попытался Карл Гансович ещё раз достучаться до сознания сватов и добиться поддержки с их стороны. – Здесь простое, гражданское, фармакологическое предприятие! Кстати, самое ценное здесь – лаборатории, и они ничем дополнительным не огораживаются. А зачем дополнительно огораживать свой дом? Просто жилую зону? Когда вся твоя территория и так огорожена и находится под неусыпным, круглосуточным надзором?