— Ребенка? — воскликнула Теола.

Не задумываясь, она быстро выскочила из кареты через открытую капитаном Петлосом дверцу и выбежала на дорогу.

У переднего колеса лежала маленькая девочка, и ее босая ножка была залита кровью.

Теола поспешила к ней и опустилась на колени.

После первого крика девочка, наверное, потеряла сознание: ее глаза были закрыты, и она, казалось, почти не дышала.

Из раненой ноги хлестала кровь, и Теола решила, что, должно быть, повреждена артерия.

Она положила голову девочки к себе на колени и подняла ее рваное платье повыше.

— Дайте мне, пожалуйста, ваш носовой платок, — обратилась она к капитану Петлосу, стоящему рядом.

Он начал шарить по карманам, и Теола, подумав, что он, возможно, не взял с собой платка, нетерпеливо сорвала с шеи мягкий шелковый шарфик и перевязала им ногу девочки над коленом.

— Эту девочку надо немедленно отвезти а больницу! — сказала она. — Уверена, ей необходима медицинская помощь. Ее мать здесь?

Она подняла глаза и, к своему изумлению, увидела, что все дети и взрослые, стоявшие у дороги, исчезли.

Вокруг никого не осталось!

— Что происходит? — резко спросил премьер-министр из кареты. — Мы не можем здесь стоять, капитан Петлос.

— Ранен ребенок, ваше превосходительство.

— Так отдайте его родителям!

— Вокруг никого нет, сэр.

— Положите его у дороги. Мы должны ехать дальше.

— Мы не можем ехать! — запротестовала Теола, обращаясь к капитану Петлосу. — Я перетянула ногу, чтобы остановить кровотечение, но повязку необходимо снять не позднее чем через десять минут.

Капитан Петлос заколебался, и Теола поняла, что он должен повиноваться премьер-министру.

— Позовите ее родителей или подружку. Должен же тут хоть кто-то быть! — воскликнула девушка.

Она с беспокойством посмотрела на ногу девочки. Кровотечение было теперь менее сильным, но она видела, что рана была глубокой, почти до кости.

— Этого ребенка надо отвезти в больницу! — твердо сказала она.

— Здесь нет больницы! — ответил капитан Петлос тихо.

Теола в изумлении подняла на него глаза, и, словно почувствовав свою ответственность за происходящее, он приложил ладонь ко рту и закричал:

— Кто-нибудь, идите сюда и немедленно возьмите этого ребенка!

Теола посмотрела на наглухо закрытые ставнями окна, но ответа не последовало, и на мгновение ей показалось, что никто не придет.

Затем из одного дома к ним медленно направился мужчина, высокий и широкоплечий, в костюме, похожем на крестьянский.

— Должно быть, это ее отец, — с облегчением произнесла Теола. — Пожалуйста, объясните ему, если он не поймет меня, что повязку надо снять через десять минут, иначе девочка может потерять ногу, и что он должен поскорее найти врача!

Мужчина подошел к ним.

И тут, к своему изумлению, Теола услышала, как капитан очень тихо, почти шепотом, произнес:

— Ты с ума сошел? Если тебя узнают, убьют!

— Я знаю!

Голос мужчины был низким и глубоким.

— Ради бога… — пробормотал капитан Петлос. В его голосе прозвучал непонятный Теоле страх. Словно сделав над собой усилие, он громко сказал:

— Твой ребенок, к сожалению, пострадал. Леди говорит, что повязку надо снять через десять минут и немедленно разыскать доктора.

Мужчина не ответил. Он только наклонился, чтобы поднять девочку, чья голова лежала на коленях у Теолы.

В этот момент Теола впервые увидела его лицо. Несомненно, он был греком. Никогда еще она не видела живого человека, так похожего на те картины, которые показывал ей отец. Черты его лица показались ей знакомыми, словно она уже давно его знала.

Но когда он взглянул на нее, она увидела в его взгляде нечто такое, отчего ей показалось, будто он ее ударил. Никогда бы Теола не поверила, что человек может смотреть на нее с таким презрением.

— Кто этот человек?

Этот вопрос задал премьер-министр.

Капитан Петлос вернулся обратно к карете.

— Полагаю, это отец девочки, ваше превосходительство.

Мужчина, теперь державший девочку на руках, тихо сказал Теоле:

— Спасибо за помощь… можно попросить вас еще об одном одолжении?

— О каком? — спросила Теола.

— Не поможете ли мне отнести девочку в дом? Если вы поддержите ее с одной стороны, я возьму ее с другой. Так ей будет легче.

— Конечно, — согласилась Теола.

Однако это ей было странно, ведь такому большому и сильному мужчине не составило бы труда самому отнести девочку. Но, зная, как серьезно повреждена нога ребенка, она была готова согласиться на что угодно, лишь бы облегчить ее страдания.

Бок о бок они двинулись вверх по небольшому склону к домам, неся вдвоем потерявшую сознание девочку, и только когда уже подошли к самой двери, ее открыла изнутри невидимая рука.

Внезапно Теола осознала, что, пока они шли, она все время заслоняла собой этого мужчину от глаз премьер-министра.

Они вошли в дом.

Теола успела увидеть бедную комнату, почти без мебели, в которой находились двое людей — сидящий в кресле пожилой мужчина и женщина с залитым слезами лицом, явно мать девочки.

Они двинулась к ним, протянув руки, но в этот момент за спиной Теолы раздался крик премьер-министра:

— Это же Алексис Василас! Стреляйте в него! Стреляйте, идиоты!

Мужчина, который нес ребенка, не спеша положил девочку на руки матери, затем пересек комнату и вышел через другую дверь.

Она закрылась за ним как раз в тот момент, когда капитан Петлос с пистолетом в руке и четверо солдат добежали от кареты до входной двери.

Теола, не вполне понимая, почему она это делает, встала в узком дверном проеме, совершенно заслонив его своим телом.

— Что такое? Что происходит? — спросила она.

— Позвольте мне пройти, мисс Уоринг, — ответил капитан Петлос. — Я выполняю приказ.

— Какой приказ?

— Человека, помогавшего вам нести ребенка, надо задержать.

Теола не пошевелилась.

— Мне послышалось, вам приказали его убить, капитан.

— Я должен найти его, мисс Уоринг.

— Думаю, он пошел за доктором, — сказала Теола, — и будет большой ошибкой его задерживать. Как вам хорошо известно, у девочки серьезно повреждена нога.

— Я должен выполнить свой долг.

Тем не менее капитан Петлос не мог войти в дом, не оттолкнув с дороги Теолу.