Я посмотрела на Шона.

— Кнут для понукания скота? Он снова протянул мне коробку.

— Да вы взгляните сами. Я бы не позволил себе шутить по этому поводу, — заверил Шон.

— Прекрасно, — кивнула я и добавила:

— Отличная коробочка. — Коробка представляла собою этакое абстрактное вместилище с крышкой-домиком, где вместо картинки с какими-нибудь целующимися студентами красовалось изображение черепа с перекрещенными снизу костями и помещалось заявление о приеме в колледж, напечатанное большими красными буквами.

— Спасибо, — сказал Шон Райан. — Вижу, мы постарались не зря.

Краем глаза я увидела возвращавшегося Марио. Я с трудом заставила себя подняться.

— Ну что ж, всего вам доброго, желаю удачи, — попрощалась я.

Шон Райан сунул руку в карман и вытащил оттуда свою визитку.

— Я вот о чем подумал, — неожиданно проговорил он. — А не создать ли вам набор косметических средств?

— Боже мой, кажется, я поняла, в чем дело! — воскликнула я. — Похоже, вы строите некую финансовую пирамиду или еще что-то в этом духе, да?

— Не понимаю, о чем это вы толкуете.

— Ну конечно, вы получите деньги за свой набор лишь в том случае, если привлечете к делу других составителей наборов, так?

Покачав головой, Шон Райан снова сунул свою визитку в карман.

— Считайте, что я ничего вам не говорил. — Затем, подняв голову, он спросил:

— Так все-таки в чем ваша проблема?

— А сколько у вас времени?

Тут к нам подошел Марио и начал складывать столы. Я шагнула к Шону Райану.

— Послушайте, — проговорила я, — думаю, вам следует найти кого-то другого, на ком можно было бы испробовать ваш метод. Тут нет ничего личного, но я решительно настроена против мужчин.

Шон Райан кивнул так спокойно, словно я была не в состоянии сказать ничего, что могло бы его шокировать.

— И с каких же это пор? — поинтересовался он.

— С тех пор как моя сводная сестра начала встречаться с моим мужем, — отчеканила я.

Наконец-то его пробрало! Шон Райан невольно широко распахнул глаза.

— Bay! Теперь все ясно.

— Да уж, — подтвердила я.

Он снова протянул мне свою карточку.

— Вот что, возьмите все-таки это, — сказал он. — На всякий случай — вдруг вы передумаете.

Я посмотрела на него. Он — на меня. Шон Райан запрокинул голову. Я тоже. Внезапно меня охватило нелепое желание тряхнуть волосами, пробежать языком по нижней губе, чтобы она заблестела, и сказать что-нибудь глупое. В общем, пофлиртовать с ним. Однако вместо этого я опустила голову и отступила на шаг назад.

— Это насчет набора, — сказал Шон Райан. И, наклонившись, он засунул визитку в мой кейс.

Я возмущенно набрала в грудь побольше воздуха.

— А вдруг выяснится, что вы — маньяк-убийца? — предположила я.

Шон Райан улыбнулся.

— Вполне возможно. Но кто это знает заранее? Я ведь могу оказаться и отличным парнем.

Я как раз заканчивала с Эстер Уильямс.[2]Вообще-то ее звали Эстер Уильямсон, но она сократила свою фамилию до более гламурной после того, как «бросила этого клоуна, за которым была замужем». У нее были широкие плечи и узкие бедра, и она любила рассказывать направо-налево, что она — знаменитая пловчиха, снимавшаяся в кино. Эстер Уильямс уверяла, что после этого многие назначали ей свидания.

Эта Эстер Уильямс давненько разменяла восьмой десяток. Она приходила в «Салон де Лючио» по крайней мере раз в неделю — помыть и уложить голову, и сделать еще что-то такое, на что у нас уже и расценок-то не было. Но мы все равно обслуживали ее по специальной цене, потому что она была нашей постоянной клиенткой. К тому же она еще раз в неделю делала маникюр и раз в две недели — педикюр; также мы красили ее по полному курсу да еще и фальшивые ресницы приклеивали всякий раз, когда она заглядывала к нам. Похоже, по крайней мере один из ее «клоунов» оставил ей неплохое содержание.

При этом Эстер Уильямс и платила меньше, потому что «Салон де Лючио» был нашим основным салоном. От дома нашего отца его отделял лишь крытый переход. Это был самый дешевый из всех отцовских салонов, так как отец считал, что чем дальше находится салон от его дома, тем дороже должны быть там услуги. Даже Марио не удавалось переубедить его.

Сегодня Эстер Уильямс решила заодно покрасить волосы, что она делала раз в месяц. Она любила держать на волосах краску «Клэрол профешнл 3-Д» оттенка «ледяной русый» добрых четыре часа. Ни одной из других своих клиенток я бы этого не позволила. Но Эстер Уильямс приносила с собой DVD-плейер, коврик для занятий йогой и после того, как я наносила краску ей на волосы, отправлялась в детскую зону.

Детская зона располагалась в углу комнаты. Мои братьи и сестры, да и я сама там выросли. Зона представляла собой всего лишь слегка приподнятый помост, отгороженный от зала фальшивой каменной стеной в тосканском стиле и детскими коваными железными ворогами. Моя игрушечная плита — зеленая, как авокадо, — до сих пор стояла там.

Эстер Уильямс разворачивала такой же зеленый и жесткий коврик и пристраивала дивидишник на каменную стену. После этого она включала его и начинала выполнять упражнения — иногда это была йога, иногда — тайни, а временами — «Соло сальсы с Сиззл». Потом она смотрела фильм со своим участием — то «Русалку за миллион долларов», то картину «Опасная, когда влажная». Затем Эстер Уильямс листала журнал или дремала. Если и салон приходили дети, то они просто играли вокруг нее. Похоже, она их совершенно не замечала.

Держать краску на волосах четыре часа — это очень много, во всяком случае, в инструкции к «Клэрол профешнл» написано, что время воздействия должно быть и восемь раз меньше. Однако три-четыре года назад произошел такой случай. Я нанесла краску Эстер на волосы и надела ей на голову чистую полиэтиленовую шапочку, чтобы волосы прогревались — от этого краска действует интенсивнее. Под резинку я засунула жгут из ваты, чтобы краска не стекала ей на лицо и шею. Тут Эстер издала какой-то странный звук.

— Что-то я неважно себя чувствую, — проговорила она, поднимая одну руку к плечу, как будто собиралась дать клятву верности.

Выглядела она при этом тоже неважно. Эстер тяжело дышала, дрожала и вид у нее был встревоженный. Я позвонила в 911, а потом вернулась к ней и держала ее за руку до прибытия «скорой помощи».

Пока мы ждали, я мучительно раздумывала, что же делать с краской. С одной стороны, я не хотела брать на себя ответственность за убийство, если бы она умерла, пока я смываю краску. С другой стороны, с Эстер Уильямс было нелегко иметь дело. Если бы у нее выпали волосы, то уже она прикончила бы меня за это.