Мои размышления прервал гвалт ввалившихся в холл детей. Этобыли те самые лондонские гамены, юные бездельники с Бейкер-стрит, которыепредпочитали зарабатывать на жизнь не мытьем кебов на перекрестках или продажейгазет на углах, а выполнением мелких поручений Холмса. День и ночь онитолпились у дверей, лучше любой вывески показывая, где живет детектив.

— Звал, начальник? — стараясь казаться солидным ивзрослым сказал старший из них, мальчик лет шестнадцати.

— Есть дело, — просто ответил Холмс.

— Раз плюнуть, — небрежно ответил юнец и вдоказательство своих слов плюнул на дорогой персидский ковер.

— Надо проследить кое за кем, — не обращаявнимания на поведение мальчика, продолжил Холмс.

— За лысым офицером, шотландцем в одном ботинке инегром? — осведомился юнец. — Мы уже проследили, на всякий случай.

— Отлично! — Холмс потер руки, встал со стула иоглядел свою «гвардию». — Растете, ребята!

— Стараемся, начальник, — гордо ответил самыймладший, добывая из кармана рваных брюк сигарный окурок. — Огонька ненайдется?

— У тебя за спиной целый камин, — осадилзарвавшегося ребенка Холмс. — Сколько с меня?

— По гинее каждому... ну, и по три шиллинга заоперативность, — осторожно предложил старший.

Холмс, не споря, расплатился, и предводитель гаменов началсвой рассказ:

— Короче так... Живут эти лохи в гостинице «Бодливыйбык». Не гостиница, а тьфу! — одно название. Снимают комнату с тремяпостелями. Негр тоже на кровати спит, совсем как человек. Под кроватью ушотландца кожаный чемодан, тяжелый — жуть! Я пробовал приподнять, чуть руки неоторвал. У офицера и негра вещей почти и нету. Так, ерунда, унести — разплюнуть. Когда они от вас ушли, то вначале заглянули в лавку ювелира наНельсон-стрит, семнадцать. Что-то ему продали, я не разглядел, стекла в лавкегрязные. Тоже мне, ювелир-грязнуля, тьфу на таких! Вот и все. Сейчас сидят вгостинице, едят говяжьи почки с хреном. Тьфу, гадость...

— Свободны, — коротко поблагодарил детей Холмс ипринялся бродить по комнате, старательно обходя заплеванное место.

Я, приоткрыв рот, следил ним. Мне иногда кажется, что еслиприглядеться хорошенько, как думает Холмс, то можно стать сыщиком не хуже чемон. Вот только у меня с наблюдательностью плохо.

— Кстати, Ватсон, вы тоже свободны, — вдругобронил Холмс. — Вас ждут жена и племянник.

— Как вы догадались?

— Уже второй час ночи, доктор.

С криком «кэб! кэб!» я выскочил на улицу.

После небольшой, но содержательной беседы с женой я спал какубитый. Но уже в пять утра меня разбудили.

— Вставайте, доктор, вас ждут пациенты, — громкопрошептал мне кто-то в самое ухо. Спросонок я не сразу узнал голос. Конечно же,это был Холмс.

— Нельзя так шутить, Шерлок, — укоризненно сказаля, натягивая брюки. — И вообще... Я хочу спать, у меня много делсегодня...

— Ну, Ватсон, не врите, — Холмс покачалголовой. — Вы же весь дрожите от радости, что я заглянул за вами. И этарадость оправдана! Дело принимает неожиданный оборот.

— Я не от радости дрожу, а от холода, — заметил я,озираясь в поисках рубашки. — Жутко холодно сегодня.

— Это потому, что окно открыто.

— А почему...

— Потому что я через него влез. Не хотелось будитьваших домашних. Ни слова больше, доктор, поспешим!

Я покорно вылез за Холмсом в окно и уселся в поджидающий наскэб. Там уже сидело трое, в ком я с удивлением узнал Лестрейда и двухполицейских в штатском.

— Привет, Ватсон! — заорал на всю улицуЛестрейд. — Дело крайне секретное и опасное. Обещайте хранить тайну о том,что услышите!

Из окон начали высовываться проснувшиеся обыватели, но, ксчастью, возница тронул, и мы двинулись в путь.

— Обещаю, обещаю, — покорно сказал я.

— Так-то, — сразу успокоился Лестрейд. — Ато, знаю я вас, писателей. Пишите обо всем, что на глаза попадется. Людейхороших обижаете, тайны государственные выдаете... У вас ведь такая добраяпрофессия, Ватсон! Вы доктор! Вы должны лечить людей! Это ваше призвание!

— Хотите, вас полечу? — поинтересовался я. —Вы явно простужены.

— Ну уж нет, — Лестрейд покачал головой. —Если врач писать начал... Нет ему больше веры.

Оскорбленный в лучших чувствах, я громко спросил Холмса:

— Шерлок, а зачем вы пригласили Лестрейда? Неужели делостоль опасно?

— Вы ошибаетесь, доктор, — грустно сказалХолмс. — Это Лестрейд пригласил меня, и, по моей просьбе, вас.Скотланд-Ярд заинтересовался загадочной троицей одновременно с нами.

Кэб громыхал по каким-то узким и темным переулкам, а янапряженно обдумывал услышанное. Ничего не надумав, спросил:

— А с каких это пор полицию стали интересоватьпропавшие дети, Лестрейд?

— Какие дети? — удивился Лестрейд. — Речьидет о подрыве британской экономики! И, вероятно, о шпионаже!

Вот что рассказал мне Лестрейд...

Два дня назад на рынок золота стали поступать необычныеслитки. Мало того, что они имели форму куриного яйца и состояли из металавысочайшей пробы. Неизвестные продавали золото по смехотворно низким ценам.Рынок, столь чуткий к малейшим неожиданностям, тут же пришел в движение.Заколебался и курс ценных бумаг, в Сити началась легкая паника. По личномураспоряжению министра финансов было начато расследование. И выяснилось, чтослитки продает странная троица: человек, выдающий себя за генерала британскойармии, молодой шотландец и здоровенный негр.

— Это иностранная диверсия! — брызгая слюнойхрипел Лестрейд. — Ди-вер-си-я! Мамой клянусь, тут замешана Америка,Германия либо Россия!

— А может быть Африка? — предположил я. Лестрейдподумал.

— Возможно. Все возможно. Наш долг — спасти Англию отэкономической паники, а честных людей — от разорения. Этот лже-генерал и егопособники угодят за решетку!

— Вы думаете, что он не генерал? — рискнул япоинтересоваться. Лестрейд захохотал:

— Конечно! Мы связались с министерством обороны, сколониальным управлением, с военно-морским флотом Ее Величества. Нет такогогенерала!

— Какая наглость, — с чувством произнес я.