– вскликиваю и оборачиваюсь. Вот сейчас я убегу и всё! Оставлю злого и неудовлетворённого Дикого одного!

Но нет.

Дикий дёргает меня на себя. И я зажмуриваюсь, когда чувствую каждую мышцу. Обнажённый и влажный член, утыкающийся в попу. И обжигающий даже через ткань шортиков.

Запал мстить падает, но нет. Я не отступлю.

А пока лечу на кровать.

Приземляюсь на неё спиной. Узелок, который поддерживает грудь – развязывается. Майка задирается, но я тяну её вниз. Но, кажется, Дикому это не нравится. Он нависает надо мной огромным телом, хватает ткань майки и дёргает вверх.

Срывает, продевая мою голову через горловину.

– Ты обнаглел! – возмущаюсь.

– Нет, это ты обнаглела, девчонка, – я сдуваю растрепавшиеся волосы с лица. Не вижу, что происходит. Но, кажется, Яр выкидывает мою одежду на пол. – Не выполняешь супружеский долг.

Ах, супружеский…

Зажигаюсь как спичка в секунду.

– Хорошо, – выдыхаю. Опускаю пальцы на лёгкие домашние шорты и снимаю их. Бельё не решаюсь.

Привстаю, обвиваю шею Ярослава руками и тяну на себя, врезаясь своими губами в его губы. Проникаю в его рот языком, как дерзкая девчонка и кружу им в нашем танце. Кусаю за губу, но стараюсь распалить этого мужчину. Многого делать не надо – всего лишь целовать.

Я и так уже хорошо постаралась. Между нами его башня, что единственная разделяет нас.

Ярослав сам подаётся вперёд. Вжимает меня в кровать.

Я перестаю его обнимать, и пока он яростно обрушивается на мой рот – трогаю его за широкие плечи.

Горячий. Мускулистый. С твёрдыми литыми и раскосыми мышцами, которые мне так нравятся. По которым готова водить всегда и везде.

Он меня развратил.

Именно поэтому я возбуждаюсь от одного дикого, как и сам мужчина, поцелуя.

Просто нереальный. Я никогда не думала, что влюблюсь. Вот так вот по уши. А моя детская влюблённость перерастёт в то, что этот человек станет моим мужем. Высасывающий все мои силы.

Не могу объяснить, почему становлюсь безвольной куклой в его руках. Мне нравится чувствовать его власть над собой. И я откровенно балдею, забывая о приличиях. Как сейчас. Опуская пальцы на его пресс.

Но когда чувствую, как он возбуждён и напряжён – я улыбаюсь.

Вжимаю голову в подушку, чтобы спастись от маньяка-пожирателя моих губ.

– У меня что-то голова разболелась, – приоткрываю глаза и смотрю в тёмные от похоти глаза. А те зажигаются. Вот от одного слова.

– Повтор-ри, – рычит.

– Говорю, – громко сглатываю. – Я больная. И обижена. Ты не заслужил.

– Обижена? – выгибает бровь. Внезапно резво наклоняется, целует меня в шею. Так больно, быстро, наверняка оставляя засос. – Это чем?

А я всё же собираюсь с силами. Я же его не просто так злю. А за дело.

– Я тебя вчера до дома дотащила, а ты меня в квартиру не пустил, – жалуюсь ему. Хочу, чтобы он меня пожалел, вот.

Но пока я вижу только брови, что сводятся в переносице.

– Вот перед вот этим носиком, – тычу себе пальцем в лицо. – Дверь закрыл!

– Так это что получается… – проговаривает тихо. Взгляд отводит, словно вспоминает что-то. Да-да! Правильно делаешь! – Не сон был?

– Сон? – выпаливаю. – Да у меня после тебя плечи болят!

– Блин, ягодка, я пьяный был, – оправдывается. – Реально не пустил?

– Нет, – надуваю губы. – Сказал, что с иллюзией спать не будешь. И на порог не пустил.

Отворачиваюсь и делаю расстроенную и обидчивую моську. Во-о-от так обидел!

– Виноват, – соглашается быстро. – Готов вымаливать прощение. И кое-что у меня есть для тебя.

Его ладони скользят по моему телу, задевают твёрдые соски. И хватаются за края мокрых трусиков. Спускают их вниз по бёдрам.

А я не останавливаю, хотя мой метод наказания мне очень нравится. Не дать ему. И уйти, оставив его возбуждённым. Но я этого не делаю. Потому что сама хочу продолжить. И теперь с нетерпением наблюдаю за Диким, что спускается вниз дорожкой поцелуев по животу.

Я прослеживаю за ним взглядом и мотаю головой. Он нависает моим лицом над заветным треугольником.

– Нет… – выдыхаю. – Ты этого не сделаешь.

Он усмехается. Пугает порочной улыбкой.

– Сделаю.

И наклоняется. За бёдра хватается пальцами.

И дотрагивается языком чувствительного клитора, который от одного движения наливается кровью. Соски твердеют сильнее, тело покрывается мурашками. А сердце останавливается.

Ярослав делает одно посасывающее движение губами и заставляет меня выгнуться от одной такой ласки.

А я дышать перестаю. Воздух из лёгких пропадает. И я рот открываю, ловлю губами воздух. Глаза на лоб лезут.

– Изверг.

Господи!

Выгибаюсь и прикрываю глаза, выпуская еле слышимый стон.

– Ярослав, перестань!

Всё тело натягивается как тетива от этого невообразимо пошлого прикосновения его языка до моих истекающих влагой складок. А низ живота простреливает то чувство, которое всегда ведёт к одному… Всё зажигается.

Резко становится жарко.

Когда он дотрагивается языком до входа. Слегка проникает внутрь.

– Что ты делаешь?..

Ненормальный!

Как же, чёрт, жарко!

Чувствовать его там… Такой шершавый, умелый…

Напрягаюсь сильнее. Но Ярослав обратно возвращается к чувствительной горошинке, которую теребит языком. Делает ещё хуже.

И я пропадаю. Под лаской. Под ладонями, что сдавливают ноги. Под пальцами, обжигающих кожу.

И таю.

Теряюсь в каком-то потоке бессвязных слов и мыслей.

И, кажется, даже молюсь, сминая губы зубами от пытки и истязание, которое вытворяет Дикий.

Кто тут из нас только провинился?? Я или он? Быстрее я, раз он так мучает меня, играясь и распаляя. Хотя некуда. Я уже извиваюсь на простынях и выгибаюсь, стараясь отстраниться. Постанываю от его движений.

Сжимаю ноги, но он только расставляет их обратно.

Стыдно-стыдно!

Я чувствую, как теку под ним. Как водопад.

И так хочу, чтобы это поскорее закончилось!

– Быстрее, – хнычу. – Пожалуйста, быстрее!

Он резко останавливается. Как раз на пике. Когда я вот-вот готова была кончить.  Даже дотронулась до себя.

Не замечаю, как трогаю себя за грудь. Слегка сжимаю.

– Говоришь, быстрее? – победно произносит.

Я сама тянусь туда рукой. Дотрагиваюсь мокрых складок, немного вожу по ним пальцами рукой. И торжествую, когда мужчина, что заворожённо смотрит на это – всего лишь наблюдает. Не мешает.

А я извиваюсь.

Это не то. Делать себе вот так. Потому что когда это делает Ярослав, всё по-другому.

И он это словно слышит. Просыпается ото сна. Хватает