class="p1">— Возможно, я слишком прямо высказал свое мнение. Но вовсе не хотел задеть тво. ваши чувства. Просто считаю, что нужно смотреть на проблему трезво, и не закрываться в собственном мирке, где все тихо и спокойно. Именно поэтому ваша зависимость от другого мужчины продолжает существовать до сих пор.

— Да нет, все не настолько ужасно, все в порядке. — Я поспешила его успокоить, и чтобы не смотреть в глаза, стала рыться в сумочке, в поиске несуществующей помады, — просто я поняла, что еще не готова рассказывать об этом. Понимаете, моя подруга Ли посоветовала обратиться к вам, и я приехала под действием эмоций. Я решила, что смогу перебороть саму себя, но ничего не получилось. Моя решительность куда-то испарилась, стоило мне переступить порог вашего кабинета.

Александр молча рассматривал меня, и его выражение лица мне так и не удалось разгадать. Но Ли права — этот человек очень проницательный и харизматичный не только на работе, но и вне ее.

— Вас смущают стены кабинета? — Александр улыбнулся, — если вы не против, мы можем встречаться в неформальной обстановке. Например, в кафе, в парке, да где угодно, лишь бы вам было комфортно.

От слов Александра я буквально потеряла дар речи. Неужели такой высококвалифицированный специалист настолько нуждается в деньгах, что готов заманивать клиентов подобным образом? Очень странное поведение…

— Надеюсь, вы не подумали ничего плохого. Я предлагаю вам свои сеансы совершенно бесплатно и в неограниченном количестве.

— Но почему? — на этот раз я не смогла скрыть удивления.

— Иногда я так делаю. Некоторым женщинам хочется помочь совершенно безвозмездно. И вы вошли в это число.

Теперь Александр смотрел на меня пристальным немигающим взглядом, и мне захотелось испариться, оказаться в своей квартире под уютным одеялом, выпить что-нибудь покрепче и забыться крепким сном. Слишком напряженный день выдался сегодня, а тут еще и это.

Изучающий, глубокий взгляд Александра пробирал до самых костей, казалось, ему все равно, что собрались мы тут совсем по другому поводу.

— Извините, но я не могу принять ваше предложение. Я не привыкла пользоваться чем-то бесплатно, особенно зная, что услуги стоят немалых денег.

— Вы снова не можете «подавить» в себе милую хорошую девочку, которая всю жизнь действует только по строго написанным правилам? Не скучно ли так жить? Бьюсь об заклад — вы росли в полной семье и находились под круглосуточным контролем как тепличное растение. Можно ли узнать, где сейчас ваши родители, вы ведь живете одна?

Я нахмурилась. В очередной раз он вывернул разговор так, как удобно ему. И эти вопросы совершенно бестактные, неуместные. Все происходящее нравится мне все меньше, но проблема в том, что я даже уйти никуда не могу.

ГЛАВА 6

С самого детства я твердила одно: «я никому не позволю распоряжаться своей жизнью». Помню, как страшно раздражало Ли мое поведение, когда я отказывалась что-то делать. Со временем наша компашка твердо уяснила, — если я сказала «нет», значит, все уговоры будут бесполезными. Если я не хочу ехать на озеро, значит, не поеду. И мое мнение не изменится через час или через два. И неважно, что я не хочу ехать из-за того, что просто не взяла купальник, конечно же, об этом я благоразумно промолчу.

Сейчас немного сложнее. Когда я осталась без родителей, то пришлось выкручиваться, подстраиваться под реалии жизни и выживать самостоятельно. Одним словом — пришлось резко повзрослеть, но где-то в глубине души что-то от меня осталось прежним, детским и наивным. Не знаю, хорошо это или плохо?

Мне не пришлось жить в детском доме до совершеннолетия, когда родители попали в аварию, мне было девятнадцать лет, и я спокойно продолжила жить в нашей квартире в центре города. Несколько лет я жила как в тумане — училась, подрабатывала на автопилоте, а мой организм самостоятельно пытался избавиться от стресса. Я ничего не делала, потому что не знала, что нужно делать в таких ситуациях.

Время шло, несмотря на мой открытый характер, моя общительность часто была напускной, просто потому, что все окружающие люди знали меня другой — веселой, компанейской, воздушной девочкой без жизненных проблем. Гибель родителей для многих кажется естественным происшествием, а значит, не нужно сильно париться, все ведь умирают рано или поздно, так зачем лить слезы слишком долго? Большинство моих сверстников думали именно так. И мне не за что их упрекать.

Никто не понимает, насколько тяжело пережить этот удар — потерю близкого человека, до тех пор, пока не столкнется с горем лично. И лишь тогда, каждый проходит через это.

Именно в час утраты открывается вторая сторона медали, и каждый справляется с горем в одиночку.

Сейчас я с улыбкой вспоминаю время, когда я была отчасти беззаботной, глупой, наивной. Наверное, тогда было легче построить свою жизнь так, как хочется, вот только этого не понимаешь в юном возрасте.

— Ни…ни…ни…

Я вздрогнула, вспомнив, что рядом со мной Виталик. Мальчик запрокинул голову и открыл рот в ожидании яблочного пюре.

— Извини, мой сладкий, я немного задумалась, — изобразив ложкой полет самолетика, я отправила пюре мальчику в рот. Он растянул рот в слегка искривлённой улыбке — одна сторона лица была атрофирована, поэтому осталась неподвижной. Виталя просто обожал яблочное пюре и сиял от счастья каждый раз, когда я его им кормила.

— Сейчас перекусим, и порисуем, хорошо?

Он закивал головой и довольно прищурился. У нас был специальный графический планшет, и почти каждый день Виталик с усердием рисовал фигурки животных, фрукты, деревья и сладости, которые любил больше всего. Мы даже создали страничку в соцсетях и выкладывали рисунки на стену. Не описать, как сияют его глаза, когда кто-нибудь ставит лайк. Первое время Кристина Олеговна была против интернета, но увидев реакцию сына, позволила оставить страницу. И теперь мы вдвоем каждый день старались, чтобы порадовать старых и новых подписчиков.

Виталику — девять лет. В инвалидном кресле он с пяти лет. Сейчас хотя бы удалось остановить рецидивы, и наша основная цель — укрепление мышечной массы и тонизирующие массажи. Но было время, когда мальчик мог ходить и даже бегать наравне с другими сверстниками. К сожалению, болезнь неизлечима, и единственное, что можно сделать, это остановиться на том, что есть, и не допустить ухудшения.

Многие люди уверены, что дети, болеющие церебральным параличом — умственно отсталые. Но это совсем не так. У Витали острая память и он прекрасно и очень быстро рисует все, что увидит. Левая рука не функционирует и висит плетью, но это не мешает ему мастерски