драгоценный хахаль названивает мне и требует денег за молчание. Понимаешь? Он решил бросить мою мать, это как пить дать. Но перед этим решил немного подзаработать.

Марго скривилась, видимо, вспомнив неприятный разговор.

— Мне кажется, чего точно нельзя делать, так это платить деньги из-за шантажа. Можно в полицию обратиться.

— Какая полиция. — Марго фыркнула, с трудом сдержав смешок. — Ты представляешь, что будет? Да папаня сразу же выставит ее за дверь. А где жить и работать, если мать ни дня в своей жизни не работала? Ты будто в сказке какой-то живешь. Думаешь, все так просто? Пошел, рассказал, и все тут же забылось?

— Не знаю, у меня такой ситуации никогда не было. И, надеюсь, не будет.

Я хлопала ресницами, и, наверное, выглядела полной дурой. Напористость подруги стала немного утомлять, но уйти так быстро я не могла. Да, Ли права. Из-за моих чувств к Богдану, я все больше отдаляюсь от Марго, ее общение вызывает во мне раздражение и мне просто неприятно ее видеть. Мысль о том, что Марго скоро родит ребенка от Богдана, вызывала глухое отчаяние и тоску.

Словно почувствовав что-то, она схватила меня за руку и зашептала на ухо, как в старые времена:

— Пожалуйста, только никому не говори про то, что я рассказала, хорошо? Ведь это вроде как семейное дело. Никому не хочется узнать про измену близкого человека, а моя мать, она просто недалекая, никогда отца не любила. Под старость лет переклинило, от скуки решила что-то новое попробовать.

— Я ничего не скажу. Но насчет мамы, ты ошибаешься. Мне кажется, она души не чает в Вениамине Викторовиче.

— Да не говори чушь. Что ты можешь знать о моих родителях? Там у них свои скелеты в шкафу. И нам о них лучше не знать, спокойнее будет.

Я нахмурилась. Марго очень изменилась, но хуже всего было то, что она стала очень плохо отзываться о своей матери. Уж я-то прекрасно знаю, какой на самом деле светлый человек — Светлана Владимировна. И эта измена — просто не укладывается в голове. Даже если это — правда, Марго поступает некрасиво и странно, выставляя собственную мать глупой, недалекой женщиной.

— Ну а ты как, я слышала, в аварию попала?

Наше молчание явно затянулось, и я вздрогнула от неожиданного вопроса.

— Да, прозевала красный светофор. Но сейчас все в порядке, машину починили, и никаких претензий у потерпевшего нет.

Я улыбнулась, вспомнив вечер, когда мы стояли с Александром в ожидании ГАИ. Он оказался хорошим собеседником, его голос странно убаюкивал и вселял чувство безграничного спокойствия. Одним словом — мастер своего дела, правда, не в моем случае. Мою «толстую» шкуру еще никому не удавалось пробить.

— Ли мне все рассказала. Это все из-за моего Богдана. Вынудил тебя сесть за руль. — Марго презрительно изогнула рот, — знаешь, Дан оказался вовсе не таким мачо, каким его видят все окружающие. Иногда я думаю, что он просто пустил мне «пыль» в глаза, притворялся идеальным мужчиной. А на деле — обычный, среднестатический мужик. Таких как он — на каждом углу — по пять штук стоит, да не нужны никому.

— Вы вместе со школы, может, просто привыкли друг к другу?

Я улыбнулась, пытаясь скрыть неуверенность. Одно упоминание о Богдане заставляло мое сердце болезненно сжиматься. Он — мой наркотик, который действует много лет, и что же получается? На Марго он больше не действует?

— В том-то и дело. Ранние встречи и браки всегда несчастны. Проходят года, и слетают розовые очки. — Марго вздохнула и прикоснулась к своему животу, — но у нас будет ребенок. Наш малыш, он все исправит, все расставит по своим местам. И мы будем счастливы.

В голосе подруги послышалось что-то странное — необъяснимое благоговение, надежда, вперемежку с тихой злобой и решимостью. Обдумать ее слова я не успела — в сумочке зазвонил сотовый — снова Кристина Олеговна решила проверить, чем мы занимаемся.

Глава 8

На кухне Кристины Олеговны царит непривычный беспорядок. На столе и в раковине — гора грязной посуды с остатками еды и липкий пол у газовой плиты. Кажется, мама Виталика разлила апельсиновый сок и забыла вытереть лужу. На подоконнике — хрустальная пепельница, полная окурков. Створка окна открыта, и свежий воздух врывается в когда-то идеальную, сияющую блеском кухню.

— Не обращай внимания. На днях я рассчитала свою домработницу. Знаешь ли… — Кристина Олеговна сделала неопределенный жест рукой, — у меня возникли небольшие проблемы на работе. Но, это так, временные трудности. Давай, помогу тебе.

Я торопливо кивнула, и мы вместе подняли Виталика из коляски и пересадили на мягкий, плюшевый диван в гостиной. В зале было не так грязно, только на журнальном столике стояла пустая бутылка от вина и одинокий бокал. Беззвучно работал телевизор на стене — шел какой-то русский сериал про любовь.

Я тут же по привычке включила мультики и достала из сумки персик, который остался после прогулки.

Кристина Олеговна вздохнула и потерла виски:

— Я сама подогрею ему рис и курицу, можешь так не суетиться, твой рабочий день уже закончен. Тяжелый день, голова раскалывается. Может, хочешь выпить со мной вина?

— Нет, спасибо, — я справилась с удивлением, — я за рулем, и собиралась заехать в магазин.

— Да ладно тебе, расслабься. Просто хотела немного разрядить обстановку. Ты с Виталиком уже два года, а до сих пор замкнутая, лишнего слова из тебя не вытянешь. Я не кусаюсь и тебя не съем.

— Кристина Олеговна… — я смущенно кашлянула, — вы тут не при чем, просто, я очень редко и мало пью, и сегодня немного другие планы.

— Можешь не продолжать, я поняла. Не буду навязывать свою компанию. — Кристина Олеговна тяжело опустилась в кресло и с нежностью посмотрела на сына, — он так счастлив, когда проводит время с тобой. Иногда даже думаю, что я плохая мать. Но потом понимаю, что если бы не работа, то мы бы просто не смогли выжить вдвоем. Я бы хотела с тобой поговорить. Не знаю, правильно ли поступаю, но у меня нет других вариантов.

— Можете на меня положиться. Вы ведь знаете, я практически всегда свободна для Виталика.

Несмотря на спокойный тон, я почувствовала, как нервничаю. Прежде, Кристина Олеговна никогда ни о чем не просила, а учитывая ее сегодняшнее состояние, все происходящее казалось очень странным и волнительным.

— Ну, так уж и быть. Поверь, мне не хотелось впутывать в это тебя, но больше я никому не доверяю Виталика. Через несколько месяцев, мне придется уехать из города на