Я смотрела в окно, а карета  покачивалась и неспешно катила по улицам. Цокот копыт по мостовой звучал размеренно и я почти заслушалась, потеряв нить размышлений.

— Милая Лаура, не грусти, мы и тебе подыщем жениха. Дай только срок мне выйти замуж за Эдуарда, — «утешила» меня Мэри, решив, что это именно та самая причина, по которой я молчу, глядя в окно.

— Так и будет, — заявила тётя. — На свете ещё много достойных мужчин. И я не говорю о голодранцах, которых в Лероне. Таких везде хватает в избытке.

Я сдержалась и ничего не ответила. Слова миледи показались мне прозрачным намёком на сватовство Кинана. И пусть он никогда не был голодранцем, только нельзя было ошибиться, в чей огород брошен камень.

— О, маменька, смотрите, какая красочная афиша!— воскликнула Мэри, едва мы поравнялись с большой тумбой, оклеенной рекламными листами. — Скоро ежегодная портовая ярмарка! Дорогая Лауренция, а ты хотела бы туда попасть?

— Конечно, — тут же отозвалась я, радуясь возможности сменить тему разговора.

Я все еще не знала, в курсе ли тётушка о моём ночном побеге. Но отчего-то стало казаться, что дядя не захотел расстраивать жену и промолчал.

В парк к условленному месту мы прибыли первыми. Не знаю, те ли утки плавали у этого берега, но есть они хотели не меньше. Я только успела искрошить половину кусочка, как к нам присоединился Грей.  Одетый в элегантный костюм молодой мужчина смотрелся очень привлекательно. Мэри даже зарумянилась, когда Эдуард обратился к ней.

— А где ваша бабушка? — поинтересовалась тётя, оглянувшись по сторонам.— Она кого-то встретила?

— У неё мигрень и она просила извиниться за то, что не может составить компанию, — пояснил Грей.

— Ах! Не стоит извинений! Эдуард, если ваша бабушка не против, то мы бы завтра её навестили и справились о здоровье, — воскликнула тётушка.

Мне показалось, что уголок рта Грея дёрнулся, но в остальном мужчина по-прежнему оставался очень вежливым.

— Конечно, миледи. Именно это я и хотел вам предложить.

Мэри засмотрелась на свою  маменьку и Эдуарда и не заметила, как расслабила пальцы. Оставшийся кусочек хлеба выпал из рук сестры к её ногам. Она присела, чтобы поднять его. То же самое предпринял наш новый знакомый…

Звук от соприкосновения лбами этих двоих расслышали даже мы с миледи.

— Милая Мэри, простите! — воскликнул Грей.

— Девочка моя, тебе больно?— заломила руки тётушка.

— Мэри, держи, — тут же сориентировалась я, смочив платок в воде и протянув его сестре.

— Пустяки, — отозвалась девушка и поморщилась, приложив ткань ко лбу. О голове самого мужчины почему-то в этот момент никто не вспомнил.

— Чем я могу заслужить ваше прощение?— поинтересовался озабоченный произошедшим Грей. Кажется, он действительно волновался за сестрицу, чем заработал одобрение  в глазах тёти. — Может, прекрасные дамы согласятся на чашечку кофе с десертом?

— Чудесная мысль, — подхватила Мэри и положила свою руку на тут же согнувшийся локоть Эдуарда. Мне даже показалось , что у него рефлекс на подобного рода действие.

Парочка неспешно прогуливалась, мы же с тётей шли позади.

— Они чудесно смотрятся, согласись, Лаура? — восхитилась миледи Эванс, глядя на дочь и её спутника.

— Изумительно, тётя, — подтвердила я и слегка улыбнулась.

Мэри и Эдуард действительно смотрелись очень мило. Я залюбовалась этой парой и на какой-то момент позабыла про Кинана. Незаметно приблизились к открытому кафе-веранде. Можно было войти внутрь помещения, но мы решили присесть снаружи. Мне нравилось дышать свежим воздухом и повторно завтракать, глядя на озёрную гладь.

— Тётя, я помою руки и вернусь. Закажите на свой вкус, — попросила я старшую родственницу, едва та присела за белоснежный столик.

— Конечно, милая, можешь не переживать,— отозвалась миледи.

Я поспешила внутрь кафе, зашла в туалетную комнату. Открыла кран, а заодно бросила взгляд в зеркало. Причёска не растрепалась, и я осталась довольной. Скрипнула входная дверь и это привлекло моё внимание…

— Здравствуй, Лаура. Как поживаешь? — произнесла сестра Кинана Верна.

— И тебе доброго дня, Сесиль, — отозвалась я, едва не скрипнув зубами. Я знала, что родные Кина отнеслись ко мне насторожённо. При всём уважении к отцу они понимали, что все далеко не просто.

Вслед за несостоявшейся родственницей в туалетную комнату зашла девушка. Темноволосая и с пухлыми губами, она выглядела очень привлекательно. И я могла бы ею полюбоваться, только узнавание произошло довольно быстро.

Я сжала губы и нацепила на лицо маску безразличия, стараясь ничем не выдать свое волнение.  Бывшая подружка Кинана, его несостоявшаяся невеста. Эта девушка сейчас смотрела на меня так зло, что даже мурашки пробежали по коже, а в голове возникла не такая уж и сказочная мысль — они мечтают меня прибить, а потом закопать. Или наоборот.

Наивные. Эвансы не сдаются ни при каких обстоятельствах.

В обычное время я бы окатила недоброжелателей ледяным презрением, сдобренным изрядной долей насмешки. Помнится, маменька всегда так поступала, когда не желала понапрасну расточать слова. Но сейчас я не могла такого себе позволить. И дело вовсе не в том, что передо мной стояла сестра Верна. Правда, ссориться и с ней совершенно не хотелось. Просто у меня была цель разузнать о любимом. А кто может больше рассказать о Кинане, как не она?

— Сесиль, ты провожала Кина? — Я очень надеюсь, что в этот момент мой голос звучал твёрдо. В душе разгоралась тревога, а ещё нетерпение. Наверное, это издержки характера. Порой трудно загонять себя в рамки, когда чего-то очень хочется. Расспросить всё про возлюбленного, каждую мельчайшую подробность в момент его отплытия.

— Нет, Лаура, в это время я спала, — произнесла Верн, глядя прямо мне в глаза. — Его провожали родители.

— Что они сказали? — В горле резко пересохло, но я не спешила к тёте Дафне. Утолю жажду потом, ведь нельзя упускать такую возможность.

— Что военный корабль «Виктория» отошёл в назначенное время, — ответила Сесиль, сообщив то, что и без неё мне было известно. Газеты, что каждое утро доставлялись дяде, упоминали об этом событии. Добровольцы из Лерона, что решились поучаствовать в компании, были отправлены со всеми почестями и даже под музыку. Градоначальник произнёс патриотическую речь, которую в газетах не поленились расписать. Но ничего о мужчинах, решивших отправиться в колонию.

Я не смотрела на бывшую подружку Кина и даже не хотелось. Моё внимание было приковано к сестре жениха, но, похоже, она уже сказала всё, что хотела. Я так надеялась узнать о любимом, но вместе с тем получила ничтожно мало. От этого на душе стало горько, а в горле перехватило. Кинан, милый, где же ты сейчас?!

— Спасибо, Сесиль. Была рада поболтать,— произнесла я и направилась прочь из этого места.