Они слышали спор между Кейном и мной, хотя я понятия не имею, действительно ли они слышали слова, которые мы выплевывали друг в друга.

Я очень надеюсь, что нет.

Достаточно того, что я сказала ему то, что сказала. Мне действительно не нужно, чтобы все общежитие знало, что я скрывала.

— Да, я в порядке, — печально говорю я, жалея, что не могу остаться здесь подольше.

Мама, должно быть, видит, что я держусь только за тонкую ниточку, потому что обнимает меня, поддерживая.

— С ним все будет в порядке, — шепчет она мне на ухо, и я срываюсь.

Уродливый всхлип вырывается из моего горла, когда я представляю его лежащим на больничной койке.

Кейн всегда был такой подвижный. Полным жизненной энергии. Поэтому видеть его лежащим там совершенно беспомощным с аппаратами и трубками… Меня передергивает.

Сделав глубокий вдох, я отпускаю маму и одариваю ее улыбкой, которая, надеюсь, убедит ее в том, что со мной все будет в порядке, даже если я снова чувствую себя разбитой вдребезги.

— Все будет хорошо, — тихо говорит она, сжимая мою руку в знак поддержки. — Дай ему немного времени, а потом расскажи все.

Я киваю, боясь, что, если открою рот, то снова расплачусь.

— Спасибо, — говорю я, прежде чем отойти и открыть дверь.

Опустившись на водительское сиденье, вдыхаю чистый аромат. Кейн не только починил мне шину, но и вымыл ее.

Ключи лежали на кухонном столе в моем общежитии, а я и понятия не имела.

Качаю головой, когда слезы снова угрожают пролиться.

«Ты можешь это сделать», — говорю я себе. — «Ты сильная».

Покончив с маленькой ободряющей речью, я слегка машу маме и отправляюсь в обратный путь в университет «Мэддисон Кингс».

Я знаю, что его выписали и что сейчас он дома. Харли держала меня в курсе его состояния, которое на самом деле было не так страшно, как казалось, когда Кейн лежал в той постели. Ему повезло. Очень повезло. Но это не значит, что он сможет продолжать жить так, как будто ничего не произошло.

Надеюсь, это означает, что у меня будет, по крайней мере, несколько дней, чтобы снова встать на ноги, прежде чем мне придется встретиться с ним лицом к лицу и все рассказать.

Мои руки дрожат при мысли о том, чтобы посмотреть в его жесткие, злые глаза и рассказать об аде, через который я проходила в течение нескольких месяцев после той вечеринки.

Знаю, что совершила ошибку, не сказав ему, как только узнала, что беременна, но я была в ужасе, и каждый раз, когда смотрела на его контакт в своем телефоне, почему-то трусила.

У меня было чувство, что он мне не поверит, что убедит себя, что я просто пытаюсь заманить его в ловушку или что-то в этом роде.

Я не утруждаю себя включением стереосистемы и еду в тишине, только мои мысли составляют мне компанию.

Уехать на выходные было правильным решением.

Мне не только нужно было установить некоторую дистанцию между Кейном и мной, но я знала, что братья Харрис будут преследовать меня.

Возможно, он и не произнес этих слов, но я поняла, что он был слишком зол только из-за того, что я улизнула посреди ночи.

Они уже нашли камеры и точно знают, кто их установил.

Крепче сжимаю руль, думая о том, что сделают Харрисы, чтобы отомстить.

Все, на что я могу надеяться, это то, что Виктор получил то, что ему было нужно, до того как они их нашли, или я сейчас в полном дерьме.

Я еще не готова встретиться с реальностью, поэтому останавливаюсь на стоянке позади нашего общежития.

Глушу двигатель и смотрю через лобовое стекло на студентов, которые слоняются вокруг с таким видом, будто им на все наплевать.

Глубоко вздыхаю, чертовски желая, чтобы моя жизнь не была такой. Я забыла, каково это — просто быть студентом, у которого нет никаких забот, кроме как вовремя сдавать задания.

Смотрю на здание, а затем на свою сумочку.

Часть меня хочет написать ему, спросить, все ли с ним в порядке. Но я знаю, что Кейн не хочет слышать обо мне. Черт, после того как он выгнал меня из больничной палаты, сомневаюсь, что он когда-нибудь захочет увидеть меня снова.

Он думает, что я… Я даже не могу подобрать слов.

Мне нужно с ним поговорить. Знаю, что мама права. Но как мне это сделать, если я уже знаю, что он откажется от любой моей попытки.

Чувствуя себя побежденной жизнью, я распахиваю дверцу машины и вылезаю наружу.

Пора снова войти в свою жизнь.

В общежитии воцаряется тишина, как только я захожу в общую зону.

— Летти! — Элла вскакивает и подходит, чтобы обнять меня, прежде чем я успеваю закрыть дверь. Все остальные прожигают меня обеспокоенными взглядами. — Мы не были уверены, вернешься ли… ты… когда…

— Простите, что я сбежала, — извиняюсь я, как только меня отпускают из объятий.

— Все хорошо, правда, ребята? — Элла поворачивается к остальным.

— Конечно. Тебе не за что извиняться, — говорит Уэст с широкой улыбкой.

— Как у него дела? — спрашивает Вайолет, морщась, в то время как все бросают на нее смертоносные взгляды. — Что? Разве мне нельзя беспокоиться о сокурснике?

Все игнорируют ее и поворачиваются ко мне.

— С ним все будет в порядке. Его выписали из больницы. Я, пожалуй, пойду в свою комнату.

Их взгляды следуют за мной, когда я обхожу стол, за которым они все сидели, наслаждаясь ужином, и вытаскиваю свой ключ.

— Это не твоя вина, — произносит нежный голос позади меня.

Я останавливаюсь посреди комнаты.

— На самом деле моя.

— Летти, — вздыхает Элла. — Пожалуйста, не вини себя. Он сам пришел сюда, чтобы поговорить с тобой.

— Да, из-за меня. Все это из-за меня.

Кейн прав. Во всем виновата я.

— Нет, я не позволю тебе в это верить.

Я со стуком роняю сумку на пол и опускаю задницу на край кровати.

— Сколько из нашего спора вы, ребята, слышали? — спрашиваю я, не отрывая взгляда от своих ног.

— Немного. Через дверь было не очень легко разобрать слова. — Матрас прогибается рядом со мной, и она тянется к моей руке. — Что бы это ни было. Я здесь. Ты можешь рассказать мне все, что угодно, я могу хранить секреты.

Смотрю на нее, в ее медовых глазах отражается сострадание, которого я никогда не видела у нее раньше, и задаюсь вопросом, насколько честна она была со мной о том, что слышала.

— Я действительно ценю это. Но это все еще слишком болезненно.

— Я понимаю, и это совершенно нормально.