Я почти никому не рассказывала об этих мечтах, кроме Катюши.

– Нравится хоть что-нибудь из набросков? – уныло протянула я, пялясь на центральный фонтан, который еще не выключили, хотя курортный сезон закончился.

Сегодня у меня не было настроения мечтать, и мы пошли на площадь, а не на набережную. А все почему? Где-то в глубине души я все равно ждала Грея… а этот болван Стас отбросил тень на такую прекрасную сказку! Даже здесь «лапочка» подложил мне свинью.

– Из героинь вот эта получилась очень милой. – Подруга ткнула пальцем в последний, тот самый штрихованный набросок, что я мучила в присутствии Стаса. – А если о сценах… По-моему, третий вариант бардака на первой локации выглядит симпатичней.

– Тьфу ты, да там же в принципе расположение и прорисовка разная, – я покачала головой. – И действия в итоге будут другими.

– Я и говорю, здесь она симпатичней. – Катюша рассмеялась, кидая на меня быстрый взгляд. – Так… Энжи, милая, ты какая-то слишком грустная.

– Все-то ты видишь. Не то чтобы грустная, просто… тупость такая на работе происходит. – Я закрыла лицо руками. – Меня из колеи выбивает.

Катя молчала, ожидая, когда я продолжу. Она знала, что словоизлияние обязательно будет, нужно только дать время. Из нас двоих я единственная, кто всегда любил изливать душу.

Еще тогда, в начале лета, после разговора с «парнем с зонтом», в голове четко уложилось одно: Катюша – тот самый маяк, солнышко, ради которого я решилась все-таки переехать и не цеплялась руками и ногами за дверные косяки заложенной квартиры. Сколько лет мы с Катей общались в сети? Десять? Двенадцать? Всю жизнь? Казалось, очень долго, но на самом деле в этом году будет шесть. Не мало, но и не бесконечность. Мы прикипели, привязались. Шесть лет почти без встреч, лишь в редкие поездки к дедушке с бабушкой нам удавалось пересечься. Я всегда хотела, чтобы подруга была рядом, а получилось это только после огромной жизненной неурядицы. Зато теперь моя красотка-Катюша сидела рядом на лавке и разглядывала наброски.

Подруга на несколько лет меня старше, она давно закончила институт и теперь работает экономистом в небольшой фирме. И несмотря на разные профессии, мы очень похожи внутренне. Мы словно сестры – прекрасно понимаем друг друга. Кровь, конечно, не водица, но в нашем случае и вода может объединить на века. Когда расстояние стало меньше, мы успокоились, я перестала иногда расстраиваться, что не нужна ей. Как не нужна? Вот ведь, сидит! Специально находим друг для друга время по вечерам, хотя дел невпроворот. Потому что иначе – никак, потому что дружба тоже требует сил и вложений.

Тонкая рука ободряюще легла на плечо. Я улыбнулась, принимая этот спокойный жест.

– Ничего серьезного, правда, – продолжила я наконец. – Просто среди программистов есть один «прекрасный» молодой человек, с которым мы сразу не поладили…

– Это тот, что «дылда»?

– Он самый, – кивнула я. – Когда мы познакомились, он смог меня выбесить всего за пять минут. А сегодня с утра вновь объявился, расфуфыренный такой, самый крутой типа.

– Опять что-то ляпнул? – Это прозвучало сочувственно, хотя непонятно, кому Катюша больше соболезновала, мне или Соломинцеву.

– Если бы… – я досадливо поморщилась. – Ляпнул он все то же. Дискриминация по росту и специальности, ничего нового. Зато он сказку испортил, буквально мечту сломал…

Подруга многозначительно молчала, я же делала паузу для трагизма – где-то в душе явно умирала актриса, испуская последний ультразвуковой писк.

– Он – Грей! – ляпнула я и только потом поняла, как преподнесла информацию.

Катя смотрела ошеломленно, по-совиному хлопая большими карими глазами. Я мгновенно замахала руками, зачастив:

– Нет-нет-нет, не в том смысле! Не так выразилась!

– А что ты тогда имела в виду? – сурово и даже как-то излишне серьезно поинтересовалась Катюша. Она действительно решила, будто в Соломинцеве я нашла своего принца? Ну уж нет!

– Эй, – рассмеялась я, – ни о каких кораблях не может быть и речи. Стас гад, и это уже не исправишь. К тому же, кроме тебя, никто не знает о моей маленькой старинной мечте.

– Так уж и никто, – протянула подруга, задумчиво возведя глазки к небу. – А помнишь, у тебя где-то на Дайри было упоминание?

– Ага, конечно. На сайте, где я не появлялась уже года два, в открытом только для избранных посте? – Я поджала губы. – Это тайна, и ее я не разглашаю!

Увы, такие глупости в принципе разглашать не положено. Если на работе узнают, что я до сих пор втайне верю в сказки, засмеют. У нас девочки хоть и мечтательные, но живут всецело в реальном мире.

– А может, он и есть избранный? – усмехнулась Катюша.

– Размечталась… – фыркнула я, представив, что Стас вдруг затесался среди моих постоянных читателей на сайте. Фу, какая нелепость.

– Так почему тогда Грей? – после непродолжительного молчания вернулась к теме разговора подруга.

– Потому что… потому что… – Я не могла подобрать слов. – Он сказку испортил!

Катя уныло взирала на меня, ожидая продолжения. Понимаю, она пока не увидела никакой трагедии, а лишь терпеливо принимала мое помешательство.

– Все зовут его Грей, – добавила я, разъясняя, наконец, причину страданий. – Никаких параллелей со сказкой, просто глаза у него серые и волосы…

Я перевела взгляд на Катюшу, которая едва держалась, чтоб не захохотать, и раздраженно махнула рукой, разрешая не мучиться. По безлюдной улице сразу разнеся звонкий смех, а мне… мне почему-то было обидно.

– Здравствуй, «больной ублюдок»? – Катя мгновенно поняла ассоциации моих коллег. – Да ладно тебе, Энж, что такого плохого сделал этот «сексуальный самец», заслуживший звание главного киноизвращенца мира? – поинтересовалась она, отсмеявшись. – Он же не виноват, что лично для тебя имя Грей ассоциируется со сказкой, а не с… ну…

Я еще сильнее оскорбилась, поджимая губы, и возмущенно выдала:

– Ты просто не представляешь, какой он монстр!

– Если прикинуть, сколько ты в прошлый раз распалялась, называя его местным монстром… представляю. Уже составила примерный портрет.

– Не-не, я тебе его нарисую, – пообещала я, предвкушая скорое развлечение.

Однако на самом деле приступить к запланированному получилось не так уж и быстро: ближе к ночи, вернувшись домой, я заперлась в комнате и вновь занялась набросками, а все утро проторчала в кабинете деда вместе с автором истории, новой творческой звездой легких игр компании – Ниной Афанасьевой. Она действительно была гением захватывающих историй. Скромная хрупкая брюнетка лет тридцати с пронизывающим взглядом синих глаз, казалось, видит тебя насквозь и во время разговора успевает разложить на составляющие для будущего персонажа, – если, конечно, ты окажешься достаточно интересным. Иначе взята будет только часть составляющих, остальное отправится в утиль. Не самая приятная перспектива.