участников событий, «деньги трясли со всех, заканчивая школьниками пятых классов. Это продолжалось последние три года. Собирали прямо в школьной столовой: с кого сто рублей, с кого пять»[26], собирали чай и сигареты для отправки на зону; происходил и грабеж личных вещей (одежды, гаджетов). Некоторые школьники отказывались платить, и после очередного конфликта несколько мужчин — родители школьников — отвезли двоих вымогателей за пределы поселка, припугнули и побили. Малолетним рэкетирам покровительствовал уголовник по прозвищу Моментик; сам себя он называл Моменто и представлялся как «положенец читинский», хотя, по имеющимся данным, имел в тюремной иерархии невысокий статус. На родителей было заведено уголовное дело, и Моментик начал требовать с них отступные, но в итоге был посажен за вымогательство; известно, что из заключения он обращался к своим юным последователям с требованием собрать 700 тыс. руб. на услуги адвоката, это предлагалось осуществить через незаконную вырубку леса. Кроме того, «в феврале 2016-го трех подростков, подозреваемых в вымогательстве, доставили в местный отдел полиции для серьезной беседы, но по факту из этой затеи ничего хорошего не вышло. В какой-то момент в помещение ворвались старшие товарищи правонарушителей и стали оказывать давление на сотрудников правопорядка — дело даже дошло до рукоприкладства. Таким образом, они хотели освободить своих младших собратьев из „плена“. История закончилась тем, что полицейские открыли предупредительный огонь по злоумышленникам, обратив их в бегство»[27]. Еще одно нападение подростков (учащихся коррекционной школы-интерната) на отделение полиции произошло в этом же месяце в городе Хилок (около 11 тыс. чел.)[28].

В 2016 году разразился скандал, связанный с Усольским гвардейским кадетским корпусом (Усольск, Иркутская область). Здесь процветали неуставные отношения: избиения, издевательства, вымогательство, хищения, кражи; иногда это делалось при попустительстве педагогов или даже с их участием. Судя по описаниям, происходящее не выходило за рамки школьного буллинга, с АУЕ произошедшее сравнивалось, видимо, потому, что из 113 сотрудников учебного заведения судимость имели 17, в том числе четыре воспитателя; директор до этого долгие годы руководил исправительно-трудовой колонией[29].

В СМИ Забайкалья и Бурятии неоднократно появлялись сообщения о том, что подростки подвергаются рэкету со стороны сверстников-ауешников, собирающих «грев на зону»; «подобные случаи были и в других школах, и в лесопромышленном и железнодорожном колледжах. (…) Проблема в том, что пострадавшие боятся писать заявление, не верят, что как-то смогут это остановить»[30]. Приводились случаи самоубийств подростков, попавших в долговую кабалу[31].

В декабре 2015 года информационная кампания вышла на качественно новый уровень — политический: тема АУЕ в Забайкалье появилась на сайте Совета при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека (СПЧ)[32].

I.2. Вторая половина 2016 года. Информационный резонанс

До первой половины 2016 года включительно новостная повестка, связанная с темой АУЕ, исчерпывалась преимущественно событиями в Забайкалье и сопредельных областях; эти события обсуждались в региональных СМИ, но за пределами региона заметного резонанса не имели. Во второй же половине 2016 года тема вышла на общероссийский уровень; информационный прорыв был связан с Я. В. Лантратовой, на тот момент занимавшей должность ответственного секретаря СПЧ. В интервью «Известиям» 13 июля 2016 года Лантратова сказала:

Мы на базе СПЧ создали рабочую группу, куда вошли представители МВД, прокуратуры, Следственного комитета, Минобразования, Минтруда. Затем подготовили группу из числа членов СПЧ и почти 50 чиновников различных уровней, которые выехали в Забайкальский край и проехали по всем детским социальным учреждениям. По итогам было возбуждено более 20 уголовных дел. Это было в конце 2015 года. Но мы выявили и другую страшную проблему. Выяснилось, что многие детские учреждения, в том числе и Забайкальского края, находятся под влиянием криминальной субкультуры под названием АУЕ — арестантско-уркаганское единство. Это когда на зоне сидит человек, у него есть телефон и он может поставить своих «смотрящих», устанавливающих свои порядки. В том числе и в детских домах. И детей заставляют сдавать деньги на общак для зоны. А если они не сдают, то переходят в разряд «опущенных», над ними издеваются, у них отдельная посуда, столы. Мы узнали, что рядом находится многопрофильный лицей, в котором за полгода пять детей совершили самоубийства. Историю тихонечко замяли — сказали, что никакого отношения эти самоубийства к АУЕ не имеют. Хотя сами сотрудники нам сказали, что все взаимосвязано. Когда мы стали с этим разбираться, выяснилось, что АУЕ действует еще в 17 регионах. Среди них — Бурятия, Челябинская, Ульяновская, Тверская область, Ставропольский край, Московская область и другие регионы России[33].

Заявление Лантратовой было сделано «Известиям» в тот момент, когда ее кандидатура рассматривалась в качестве кандидата на пост уполномоченного при Президенте РФ по правам ребенка[34] (9 сентября была назначена А. Ю. Кузнецова). То есть, иначе говоря, заявление об АУЕ стоит воспринимать как часть предвыборной программы Лантратовой; как и полагается предвыборным выступлениям, оно содержало указания на социальные проблемы, с которыми кандидат на должность намерен бороться.

Тему «криминальной субкультуры АУЕ» Лантратова развила на состоявшемся в начале декабря 2016 года заседании СПЧ в присутствии В. В. Путина[35]. В целом тезисы ее доклада повторяли интервью от 13 июля, но были и новые моменты. Так, подчеркивалось, что «субкультура АУЕ» — не стихийная деятельность, а организованная, она является «молодежной политикой криминального мира» (3:50) (словосочетание, наводящее на мысль об альтернативной государственности преступников). Большое внимание уделялось влиянию криминальных сообществ Интернета (4:44). Очень хорошо выстроенное девятиминутное выступление, несомненно, произвело сильное эмоциональное впечатление: приводились примеры издевательств над детьми в детских домах (действительно шокирующие и заслуживающие пристального внимания); говорилось о систематической педофилии («дети из благополучных семей выходят утром в школу и попадают на специальные явочные квартиры, где уже находятся алкоголь и наркотики, и они обязаны вписаться (называется „вписки“) в эти криминальные субкультуры, чтобы не стать опущенными, и оплатить алкоголь и наркотики собственным телом» (4:10)); отмечалось, что «криминальная среда забирает самых лучших и самых талантливых» из детей (8:48) и что «за этим стоят очень большие деньги и заинтересованные люди» (5:24). Нагнеталась тревожность: «Самое страшное, что дети в этих колониях и спецшколах очень хорошо физически подготовлены. У них есть определенное мировоззрение, они легко приспосабливаются ко всему, и самое страшное, Владимир