Как у озорного мальчишки на старой открытке.

ОННИ ВЫЛИЛ ОСТАТКИ КОФЕ В КРУЖКУ и стал пролистывать газету за кухонным столом. Он уже добрался почти до середины, когда заметил, что сам не заметил, как его зад почти соскользнул с гладкой кухонной табуретки. Кофеварка источала терпкий запах кофе. Онни взглянул на настенный календарь. Понедельник был его любимый день: основа порядка и привычного расписания, словно хорошо смазанный шарнир недели. Онни сложил газету и слегка помахал ею над кофейной чашкой женщины. Женщина выглядела такой, как бы это сказать, – уютной. “Как будто она, жена, неотъемлемая часть нашего кухонного стола”, – подумал Онни и улыбнулся. От этого на его щеке – только на одной – появилась ямочка.

Онни натянул шерстяное пальто, карман которого оттягивали ежедневник и мобильник. Туда же он опустил ключ от автомобиля, и ключ тихонько звякнул.

– Пока-пока, – сказал Онни, но женщина не ответила.

По дороге на работу Онни смотрел вокруг. Реальная зима была в самом разгаре, однако до календарной было еще далеко. Впереди Онни вытянулась вереница похожих машин, водители выглядели странно знакомыми этим утром. Онни взглянул в зеркало заднего вида. Плетущаяся позади “Шкода” была точно такого же оттенка красного, как и его автомобиль. И модель, должно быть, была та же. Во всяком случае, задний спойлер соседнего автомобиля был в точности такой же, как у него, и на капоте тоже лежал прилипший слой грязного снега. Он что, год из года ездит на работу в компании одних и тех же людей? Онни включил радио.

Приветствия и поздравления с морозным днем от ведущего Радио столичного региона сменились блюзом. Онни постукивал пальцами по рулю и слегка покачивал в такт головой. То же самое делали и многие вокруг. Водитель в правом ряду разинул рот, вторя припеву: “У-ууу”. А водитель, находящийся позади него, с таким наслаждением откинул голову назад, что прострел в пояснице был ему обеспечен. Автомобили выдыхали облачка выхлопного газа, которые в морозную погоду были видны необычайно отчетливо. Онни внезапно ощутил легкую тревогу. Он решил перейти на другую волну, но послышались лишь помехи. А может быть, он не нашел другое радио просто потому, что уже уйма времени прошла с тех пор, когда он слушал что-то другое? Годы! Пробка немного продвинулась, и Онни свернул к автозаправке.

– Заправил тройкой, зимним дизельным, – сказал Онни.

Платить находящемуся внутри было неприятно – не видя человека в лицо. Однако теплее, чем в автомате, в такую-то непогоду.

– Тридцать восемь сорок, спасибо, – сообщила касса.

Онни отыскал бонусную и банковскую карточки, заплатил. К стойке подошел следующий клиент.

– Четверка, – сказал он.

– Тридцать восемь сорок, спасибо.

Поездка продолжилась, по шоссе несло снежную пыль. Онни снова настроил радиоприемник.

“Приветствия в морозный день от Радио столичного региона… через несколько секунд новости… после новостей… новые композиции нон-стоп в программе “Мейнстрим блюза”!

Онни снова начал постукивать пальцами по рулю и рассеянно кивать головой в такт музыке, однако ему было по-прежнему не по себе.

Когда он доехал до работы и свернул к воротам, утреннее солнце, отраженное от стеклянных стен, буквально ослепило его, так что он въехал на чужое парковочное место.

НА ЧАСАХ БЫЛО ОКОЛО ДЕВЯТИ ВЕЧЕРА, когда Онни снял с вешалки пальто и отправился домой. На стоянке было еще много автомобилей. Онни уверенно направился к угловому отсеку во втором ряду, где он всегда ставил машину, но место почему-то было пусто.

“Неужели начала подводить память? Да, слишком долгие дни выдались в последнее время”, – подумал Онни. Он в первый раз в своей жизни посеял ключи от дома, поэтому, возвращаясь с работы, подъехал к дому через задний двор. К счастью, жена хранила запасной ключ под глиняным горшком на террасе, хоть и не стоило бы. Так делают все, зная, что не следовало бы. Как и ставят машины на разные места на стоянке, хотя и не надо бы. И – передом к стене, хотя готовая двинуться в путь и стоящая передом к выезду машина смотрится более красиво и правильно, неважно, выезжает она из гаража или нет. Онни обвел глазами гараж и увидел много внешне знакомых ему автомобилей. Он направил брелок дистанционного управления на ближайшее авто и нажал на кнопку, в результате чего по крайней мере у четырех машин поднялись дверные кнопки и замигали фары. Это что такое? Онни снова нажал на брелок, и замки с охранными сигнализациями пришли в норму. Холодный пот выступил на высоком лбу Онни. Он снова нажал на брелок, открыл дверь ближайшей красной машины, поспешно выехал из гаража и ощупал астматический ингалятор в кармане.

Припаркованные вдоль улицы автомобили напоминали кресла из снега. К счастью, в гараже снег идти не мог. Через три четверти часа Онни свернул во двор дома и машинально припарковался на месте соседа. Ветер сложил у двора легкие снежные барханы. Как будто что-то было не так.

ЗАМОРОЖЕННЫЙ БРОЙЛЕР СТУКНУЛСЯ О РАКОВИНУ и скользнул на дно. Онни вытащил пинцетом восемь горошин душистого перца и отмерил с помощью децилитрового стакана и мерной ложки другие ингредиенты с точностью до миллиграмма. Он взвесил на кухонных весах сто граммов сельдерея, сто граммов пастернака и сто пятьдесят граммов моркови. Морковки из-за своего размера превышали необходимый вес, поэтому Онни отрезал у одной кусочек длиной сантиметра в три, завернул в пищевую пленку и положил в отделение для овощей. Затем он наточил тяжелый сверкающий кухонный нож, тщательно отсчитывая ритмичные движения. Лязг металлического лезвия о точило успокоил Онни. Он следовал рецепту вплоть до запятой и нарезал корнеплоды одинаковыми по размеру кусочками. За работой Онни думал о холоде: сосулька на кончике крана, царапающий кожу кран, обледеневший кухонный пол, еле-еле греющая духовка. Холод явно набрал силу уже в начале зимы. Онни вымыл нож, тщательно вытер его и убрал на место.

“Великолепный материал – сталь, – подумал Онни. – Ее гладкая поверхность вечна и гигиенична”. Когда Онни пробовал готовящееся блюдо, он всякий раз брал новую чистую ложку. Положенное время истекло, еда была готова.

Запах горячей пищи настиг Розу сразу же за запахом крема для обуви. Она встряхнула пальто, стукнула друг о друга зимние ботинки, вымыла руки и вошла на кухню, готовая к решению вопроса тем или иным образом. Мужчина поставил на стол две тарелки, кувшин с водой, банку обезжиренного молока, мельничку для перца и соль. “Клеенка красивая, от Маримекко, моя, свеча в подсвечнике”, – отметила про себя Роза.

– Пожалуйста, – сказал Онни, стоя в эффектной позе между рабочей поверхностью и кухонным столом. Роза заметила выглядывающую из глубины коробки точилку для ножей.

– Спасибо, – ответила Роза. Это было единственное слово, которое она смогла произнести в подобной ситуации. Ничего иного ей в голову не пришло. “Не могла бы она промолчать? Не могла”.

Роза села за стол, взяла кувшин и, задумавшись, стала лить воду в тарелку. Вода дошла до краев, а затем полилась на стол. Как при замедленной съемке Роза наблюдала, как мужчина схватил рулон хозяйственной бумаги, вытер клеенку и переставил кувшин в раковину. После этого перед Розой появилась новая сухая тарелка. Онни наполнил стакан Розы водой, свой собственный – молоком, выудил из испускающей пар кастрюли кусок курицы и положил вместе с овощами на тарелку Розы. Покрасневшая Роза схватила столовые приборы – ее вдруг стало все это невыносимо раздражать: как на премьере любительского театра! Курица разлеглась в центре тарелки в желтоватой лужице подливки. Роза взглянула исподлобья, как мужчина начал есть с отменным аппетитом, почти давясь. “Какой бы ему задать подходящий вопрос? Надо о чем-нибудь его спросить сейчас, пока есть возможность”. От голода подвело живот.