— И этот вопрос я пока предпочел бы обойти молчанием.

— Почему вы решили, что именно я могу сообщить вамчто-нибудь очень важное?

— Потому что вы переписывались с Мандрой по поводу«слив-гана»:

— Значит, ваш интерес ко мне не связан с тем, чтовчерашний вечер и сегодняшнее утро я провел в обществе мисс Рентон?

— Пожалуй, да, — многозначительно произнеспрокурор.

Терри откинулся на спинку кресла, всем своим видомпоказывая, что, кроме вежливого внимания к собеседнику, он больше ничего неможет предложить.

Паркер Диксон развел руками, давая понять, что и ему сказатьнечего.

— Ну что ж, тогда все. А я-то рассчитывал, что выпроявите заинтересованность и желание помочь нам.

Клейн поднялся с кресла.

— У меня такое впечатление, что вы действуете попринципу: лучше больше получить, чем дать, — я имею в виду информацию.

На сей раз улыбка на губах прокурора каким-то невероятнымобразом отразилась в его глазах, подобно тому, как отраженный от айсберга лучсолнца веселыми искорками вспыхивает на поверхности арктических вод.

— Так уж заведено в нашем учреждении, — согласилсяон. — Откровенно говоря, мистер Клейн, мы почти и не надеялись найти ввашем лице рьяного помощника.

Терри ухмыльнулся. От его надменной сдержанности не осталосьи следа.

— Что ж, — сказал он, — если допрос окончен,я позволю себе предложить вам присовокупить к моему досье то краткое сообщениео девушке-славянке. Вам знакомо такое ощущение: вы пытаетесь сосредоточиться накакой-то абстрактной философской проблеме, в то время как маленькая игриваябесовка с таким хрупким, таким гибким телом, что, кажется, прикоснись к ней, инет ее, — растворилась в воздухе, сидит рядом и… Нет, нет, не утруждайтесебя ответом. Впрочем, по глазам вижу, что незнакомо. Имею честь откланяться.

Терри шаркнул ножкой, развернулся и вышел в коридор,оставляя за дверью озадаченного и крайне раздосадованного прокурора.

Терри Клейн задержался на тротуаре перед зданием, в которомрасполагалась прокуратура, и стал прикуривать сигарету.

Стоя с зажженной спичкой в руках, он глубоко вздохнул,постарался полностью отрешиться от внешнего мира, после чего, используя методыконцентрации, которым обучался на Востоке, сосредоточил все свои мысли наодной-единственной теме — убийстве Мандры.

Уличный шум мало-помалу становился все более приглушенным,ослабевал и удалялся, пока не исчез совсем. Торопливые фигуры пешеходов,автомашины, мчавшиеся в безостановочном потоке, расплывались, теряли очертания,наконец наступил такой момент, когда Терри перестал слышать звуки, различатьпредметы, — он видел перед собой лишь пламя горящей спички и ничегобольше.

Терри пребывал в состоянии концентрации до тех пор, покаспичка в его руках не догорела.

Итак, убит Джекоб Мандра. Прокурор подозревает, что к этомуубийству каким-то образом причастна Альма Рентон. Убийство совершено изкитайского «слив-гана», оружия, действующего бесшумно. Время убийства, согласноутверждению Диксона, приблизительно три часа ночи. Клейна допросили в четыретридцать. Следовательно, труп, скорее всего, был обнаружен почти сразу послеубийства, и прокуратура немедленно заинтересовалась Клейном. Из того, чтоинформацию прокурор получил по телеграфу из консульства в Гонконге, можнозаключить, что расследование ведется весьма энергично.

Терри ушел от Альмы Рентон приблизительно в час тридцатьночи. Тогда она еще была в своей квартире. Он помнит, что она намеревалась лечьспать сразу после его ухода. Поскольку установлено, что дома она не ночевала,можно предположить, что свою квартиру она покинула вскоре после половинывторого, во всяком случае, до трех часов ночи, когда был убит Мандра.Совершенно очевидно, что прокурор постарался сделать все возможное, чтобыдопросить ее до своей беседы с Клейном, и коль скоро не допросил, то лишьпотому, что не смог найти ее. Можно заключить, что ее нет ни в одном из техмест, которые она обычно посещает. Если все попытки отыскать Альму оказалисьбезуспешными, значит, она не хочет, чтобы ее нашли, следовательно, действия еене случайны, а преднамеренны.

Во время беседы прокурор четыре раза нажал на кнопку. Терриявственно различил два длинных и два коротких звонка. Без всякого сомнения, этобыл какой-то сигнал, на который, однако, тогда никто не откликнулся. ПоэтомуТерри предположил, что этим сигналом прокурор дал команду сыщикам следовать заним, Терри.

Клейн правильно сделал, что не стал оглядываться назад черезплечо и не проявил никаких признаков беспокойства. За тот короткий промежутоквремени, пока он подносил спичку к сигарете, из беспорядочной массы событий емулегко удалось выделить самые главные.

Неудивительно поэтому, что оба следовавших за ним сыщикаподчеркнули впоследствии в своих отчетах, что слежки Терри Клейн не обнаружил.

В толпе пешеходов он ничем не отличался от простогослужащего, который спешит куда-то по своим делам, ничего не подозревает, нечувствует за собой никакой вины. Он остановился прикурить, но спичка, вероятно,погасла, он зажег вторую, прикурил сигарету, потом купил газету, сел в такси иотправился прямо к себе домой. За все это время он ни разу не обернулся. Выйдяиз такси, он поднялся в квартиру, такси, однако, отпускать не стал, из чегосыщики заключили, что Клейн намеревается поехать куда-то еще.

Минут через пять из подъезда дома вышел пожилой китаец сперекинутым через руку мужским костюмом. Как впоследствии выяснилось, этимкитайцем оказался не кто иной, как слуга Клейна — Ят Той. Он передал этоткостюм таксисту, из чего сыщики сделали вывод, что Клейн попросил таксистаотвезти костюм к портному.

Клейн позвонил Ят Тою из холла, велел ему вынести костюм,сам же через черный ход вышел во внутренний дворик, где стояла его собственнаямашина, сел в нее и уехал. Все это было проделано просто, естественно и,вероятно, без скрытого мотива.

Такого рода действия часто сбивают с толку самых лучшихфилеров. Изучая их донесения, прокурор обратил особое внимание на то, что Клейнни разу не обернулся. Будучи человеком осторожным и недоверчивым, он все же незаподозрил Клейна в преднамеренной попытке отделаться от «хвоста», тем не менеесвои соображения на этот счет он решил придержать и не стал ничего говоритьближайшим сотрудникам, потому что воспоминания, связанные с неудачной попыткойс наскоку выбить из Терри Клейна информацию, мучили и раздражали его. Нечастопрокурору доводилось беседовать со свидетелем, столь обескураживающе вежливым,столь абсолютно уравновешенным, а потому столь неудобным в общении.

Тем временем Клейн проехал по Баш-стрит, свернул в районГоуф и остановил машину у одного из жилых домов. Он вошел в лифт, поднялся насамый верхний этаж, вышел в коридор, разыскал дверь с табличкой «Вера Мэтьюс» инажал на кнопку звонка.