– Как это? – спросил Дима.

– Ну как это, как… Схватилась за одну дольку, за вторую и дёрнула, по шву жопа разошлась, там, где очко. Зашивали. Хе-хе.

– Внатуре? – спросил Дима Стёпу.

– Ой, у него этих историй, что не поймёшь уже, что правда, а где что.

– Порвала жопу мужику? – спросил Дима у Егорыча.

– Ну порвала. И такое бывает.

– Гонишь!

– Ну Дима, зачем мне тебя обманывать, ну вот такая история, ну…

– Ладно…

– Ты расскажи, старая, лучше, как ты Зинку промокашку пхал, – сказал Стёпа.

«Старая…»

Дима вспомнил.

– Егорыч! Ты же давно тут работаешь?

– Ну работаю, да, давно.

– Тридцать лет назад был здесь?

– Тридцать лет? Подожди… ну да. Только устроился. После армии…

– Тут ни с каким мужиком ничего не случалось?

– С каким мужиком?

– Ну который здесь работал. Типа меня.

– Тридцать лет назад… здесь… с мужиком…

– Сальников! Калоша ты старая! – сказал Стёпа.

– А-а-а! Витька! Ну помню такого, да…

– Я эту историю помню, хоть и не работал тогда, – вставил Степан.

– Ну да… да… был такой.

– А что за история? – сказал Дима.

– Ну так, как там было… – Егорыч изменился в лице, наморщил лоб.

– Не, это надолго, – сказал Дима и повернулся к Стёпе. – Ты знаешь?

Степан ответил:

– Нашли в каморе его. Сменщики. Не пил, обычный мужик был, говорили. Но вот что-то поплохело ему. Короче в коме он вроде до сих пор лежит. Или помер уже, не знаю.

– Да… Помер, – сказал Егорыч. – Давно уже. Но в коме пролежал долго. Это да…

Дима почувствовал, как что-то кольнуло внутри живота. Но тут же разозлился на самого себя, и отбросил связывающую события тех лет и рассказ мысль.

«Обычное совпадение, ничего больше.»

– Так, а что Димка с напарником твоим? – спросил Егорыч.

– Нормально всё с ним, работает.

– Надо было и тебе ехать…

Дима слегка скривился, запустил пятерню в волосы.

– Да здесь пока дел хватает…

На следующий день ночная смена началась как обычно. Обход, роспись, звонок мастеру. Заброс вонючей и тяжёлой бочки, жар ядовитого пламени мерцающий на плохо выбритом лице, лязг металлической дверки, что закрыла собой огненное нутро.

История кочегара напомнила о себе, как только стало скучно. В интернете ничего интересного, и Дима блуждал от скуки по станции, размышлял, смотрел на звёзды. Странная это была история, но в реализм происходящего тридцать лет назад, Дима не верил. Забавно было представлять себе, как бы он поступил в похожей ситуации. Парень видел наступающего на него монстра.

«Интересно, чем его можно было бы огреть?..»

Здоровья у Димы был целый вагон. Дома валялись разной величины гири и гантели, которые он тягал от скуки почти каждый день. Крепкие мускулы, широкая грудь. Дима чувствовал свою силу и развлекал себя воображаемой схваткой с мистическим чудовищем.

Скучающий Дима проходил мимо приямка. Грудь упёрлась в кирпичный забор. Заглянул внутрь, где находилась ёмкость с Сизифом. Печка дымила в небо, гудел дымосос, ещё вся ночь впереди, а делать уже нечего. Появилась мысль. От безделья, решил разыграть приготовление к битве. Улыбнулся и пошёл к одной из двух печек – собирать оружие для битвы.

На станции имелся целый арсенал. Два металлических топора, за которые «ТБшник» мог вырвать талон, из-за проводимости рукоятки. По технике безопасности была положена рукоятка из дерева. Два тяжёлых и чёрных лома. Несколько штыковых лопат, крюки и вилы. А также множество металлических труб, разной длинны и диаметра.

Чего от безделья Дима только не делал на станции. Бросался пустыми стеклянными бутылками в стену, нагревал стеклянные трубки из лаборатории, а затем взрывал их в холодной воде. Лазал по лестницам, забирался на трубу дымохода, изучал вдоль и поперёк конструкции станции.

Сейчас, фантазия о борьбе с монстром, завлекла его, и он, слегка навеселе, выбирал из всевозможного арсенала оружие. Выбор пал на топор. Здоровенный, полностью металлический, удержать такую бандуру, он мог только двумя руками. С такой-то секирой никакой монстр не был страшен.

Дима взял топор и поплёлся на печь сжигания. Топором рубил воздух.

У печи подпирал бочку лом. Дима внимательно изучил его, прикинул, как такой хреновиной можно воевать против чудищ. Бросил топор на землю, и взял лом. Увесистый, он хоть и не казался тяжёлым, но весил килограмм пятнадцать не меньше. Дима замахнулся и вогнал его по середину в бочку с золой. Вытащил. Не особо острый конец всё же пробил тонкий металл бочки. Вес инструмента этому способствовал.

«Хороший агрегат.»

Лом вернулся на место, топор поднялся с земли и уместился в могучих руках Димы.

«Как же нехер делать…»

Двери на пульт открылись. Дима бросил топор на стол и улёгся на топчан. Проверил телефон. За время, что прошло с момента знакомства с рассказом, он ни разу не проверил телефон и фотографию. Пролистал несколько раз пересмотренную ленту, вспомнил о картинке. Открыл галерею, нашёл. Бледная морда смотрела из арки. Ничего страшного. Он навёл палец в нужную сторону, выбрал удалить. Картинка исчезла. Вышел из галереи и вошёл снова. Картинка была на месте. Диме это не понравилось. Он удалил картинку снова. Вышел и зашёл в галерею. Картинка на месте. Неприятный холодок пробежал по спине.

«Херня! Всему есть объяснение! Заглючило!»

В третьем часу ночи, от скуки, Дима вышел с пульта управления, чтобы сделать обход. Тяжёлый топор, брать который уже не казалось такой классной идеей, бил по голени. За три часа он успел выпить пять кружек крепкого кофе, выкурить пол пачки сигарет. Его трясло и побрасывало на месте. Сердце колотилось. Гул оборудования давил на виски. Картинка начала плыть перед глазами, передозировка кофеина и никотина вызывала лёгкую тошноту.

Чуть покачиваясь, он добрался до печки, бросил топор на бочку и взял в руки лёгкую кочергу. Одним движением выбил металлическую щеколду. Открыл дверку, выпустил свет ядовитого огня. Напряг руки и помешал. Будто вулкан выплюнул магму, куча почерневших отходов взорвалась и рассыпалась яркими вспышками внутри печи. Лицо обдало жаром. Из-за яркости пламени, он не сразу привык к разнице освещения. Перед глазами мелькали энергичные движения языков пламени. Уши сдавил гул. Пахло пылью и краской. Руки ныли от только что проделанной работы. Свет от фонарей делал только хуже, привыкать к нормальному освещению после вида дикого пламени было трудно. Дима посмотрел по сторонам, размял шею.

Справа, среди стволов колонн, узкая дорожка на пульт управления. Дым просачивался через щели в дымоходе, медленно застилал проход, делал освещение тусклым. Дима повернул голову влево.

В метрах трёх от него, на площадке хранения отходов, выгнув спину, с выпуклыми бугорками позвоночника,