Пока Ларри рассуждал, Миша забил один свой шар и не забил второй.

— Ларс, это ты видишь Библию такой. Ты хоть читал её?

— Нет.

Миша покачал головой:

— Я не готов сейчас ввязываться в теологические споры, скажу лишь, что страшные истории есть и в Ветхом и в Новом Завете, это так, но суть не в том, что Библия — это роман ужасов. Суть в том, что она рассказывает о последствиях, которые могут наступить, если делать страшные дела. Любой хороший ужастик тебе расскажет то же самое. Можно акцентировать внимание на литрах крови, на отрубленных конечностях, или же на страшных монстрах, забыв о том, как родились все эти неприятности. Основа Библейских заветов и притч заключается в том, что есть причина и есть следствие; есть совершённое злодеяние, и есть последствия этого. Пускай Библия гиперболизирует ответственность за произошедшее, делая события монструозными. Ну, так этот приём и создан для того, чтобы до читателя дошло, и он десять раз подумал, прежде чем совершить нечто похожее.

Пока Миша объяснял Ларри Библию так, как понял её сам, к нему подошёл один из охранников.

— Миша, там мужик зашёл. Он хочет в бильярд сыграть, но он уж очень пьян, и заказал себе ещё бутылку рома. Он прям требует освободить ему стол.

— Проводи его сюда, пускай играет, — кивнул Миша.

В бильярдный зал зашёл человек лет шестидесяти, невысокого роста, с редеющими волосами, с густыми усами и недельной щетиной. Одет он был просто: потёртые джинсы, кремового цвета рубашка на выпуск и синие, в цвет джинсам, матерчатые туфли в дырочку. В руке он держал бутылку рома «Капитан Морган» и стопку, и выглядел так, как будто неделю не выходил из запоя.

— Оп-па…, - тихо произнёс Михаил.

Мужчина шатался, но старался держаться уверенно. Миша махнул ему рукой, как только он посмотрел в их сторону, и тот двинулся в направлении стола.

— Михаил, — протянул Миша руку для рукопожатия.

Он был на голову выше подошедшего мужчины и шире в плечах, но тот всё равно смотрел на него, как на насекомое:

— Виктор, — ответил он на рукопожатие. — Вы один играете в бильярд?

В черных глазах мужчины отражались сила и власть, в то же время, где то в их глубине притаился зверь. Несмотря на внешнюю худосочность и низкорослость, в выражении лица мужчины и в его повадках было что-то бульдожье.

— Нет, с другом, — Миша указал рукой на Ларри. — Лаврентий.

Виктор смерил Ларри взглядом, собрался было что-то сказать, но удержался от реплики. Ларри же смотрел на подошедшего с холодной отрешённостью, но внимательно, как будто вспоминал, где он мог его видеть. В итоге они пожали друг другу руки через стол.

Виктор повернулся к Мише:

— Сыграете со мной. Я настаиваю.

Казалось, ему всё равно, что предыдущая игра была не закончена, и есть ещё Ларри.

Миша посмотрел на друга, Ларри кивнул:

— Играйте. Я пока посижу, отдохну.

Он достал из кармана телефон и сел на диван.

Виктор обошёл бильярдный стол, чтобы поставить бутылку со стопкой.

— Что вы пьёте? — спросил он.

— Пиво, — ответил Миша.

Виктор презрительно фыркнул, но ничего не сказал. Он налил себе целую стопку рома, поднял её:

— Ваше здоровье, — произнёс мужчина и выпил ром залпом, не поморщившись.

Миша собрал все шары в пирамиду и поставил биток напротив. Сукно на бильярдных столах не обновляли давно, и место для битка протёрлось.

— Будете разбивать, Виктор? — спросил он.

— Не буду. Разбивай ты, я уверен, у тебя лучше получится. Но, погоди, на что играем?

Миша ухмыльнулся:

— На интерес.

В центре зала между столами стояло несколько столбов, на которых висели кии. Виктор снял кий, несмотря на то, что Ларин был свободен. Он подошёл к Мише, положил кий на стол и прокатил его под ладонью, щёлкнув языком:

— На интерес!? Сынок! — он снова щёлкнул языком. — Сынок, взрослые дяди не играют на интерес. Без риска не бывает признания. Ты же «Гэмблер», твою мать.

Виктор ткнул в Мишу пальцем:

— «Гэмблер» не играет на интерес. «Гэмблер» либо забирает всё, либо остаётся ни с чем. Давай на десять тонн для разминки, как тебе!? В этом городишке нет забегаловок с бильярдом. Я бильярд, блин, искал целый день не для того, чтобы играть на интерес. Так что скажешь? Ты в игре? Или освобождаешь стол для того, кто хочет быть в игре?

Мишу позабавила бравада старика и он ответил:

— Что ж, тогда первое правило от «сынка»: если хочешь проверить кривой ли кий, надо не по столу его катать, а поставить бампером на пол, наклонить наклейкой к себе и смотреть на кий, поворачивая его вокруг своей оси.

Миша показал, как это делается.

— Это точно!? — переспросил Виктор, повторив то, что показал ему Миша.

— Всё ещё хочешь поставить на игру десять тонн? — вопросом на вопрос ответил Михаил.

— А, хочу, — с вызовом ответил Виктор. — Разбивай.

— Итак, у нас классическая «Восьмёрка», последний шар заказной? — уточнил Миша.

— Да, зачем усложнять, — согласился Виктор.

Миша разбил пирамиду, забив цельный шар в лузу.

— Хорошо, что мы играем в пул, а не в русский бильярд, — сказал Виктор.

— Почему это? — спросил Миша и забил ещё один цельный шар. — Потому что он легче?

— Нет, — ответил Виктор. — Потому что он ярче.

Следующий шар Миша не забил.

— Мои цельные, — сообщил он.

— Окей, — ответил Виктор.

Он долго прицеливался, пока, наконец, не закатил полосатый шар в лузу. Разогнувшись, он посмотрел на Мишу взглядом, в котором читалось: «Видишь, я тоже так могу».

— В пуле всё ярче, — продолжал он. — И шары цветные, и «дураки» забавные и всякие там «джампы», «накаты», «откаты». Игра в пул происходит так: «БАМ! БАМ! БАМ!», понимаешь!? Тогда как в русском бильярде надо много думать, ходить вокруг стола, соображать. Потом ударить по битку и не попасть в лузу, потому что луза, сука, на каких-то сраных четыре миллиметра шире, чем шар!

Виктор наклонился над столом и, вопреки своим словам, долго думал, что же ему ударить, после чего закатил ещё один полосатый шар. Он разогнулся с видом победителя.

— Это интересней, понимаешь. Это оживляет процесс. Это не делает игру унылой, а бильярд, в конце концов, игра. И так во многом. Сравни русское кино и Голливуд. В русском кино есть идея, есть какой-то сложный посыл, над которым надо много думать. Это порой увлекательно, а порой уныло. В американских же фильмах «БАХ!», «ТРАХ!», взрывы, погони, перестрелки. Поэтому эти фильмы так нравятся детишкам, — Виктор потёр покрасневшие, то ли от алкоголя, то ли от недосыпа, глаза. — Когда надо думать над американским кино, процесс оживляют действием, а когда снимают русский «бах» и «трах» получается пародия. Почему так?