История духа оказалась долгой.

И грустной. Не такой грустной, чтобы сесть и мгновенно разрыдаться в углу, но такой, что на дне души заворочалось недовольство — что ж за дела творятся в подлунном мире? И почему, разжиженные в вечности, старые драмы тянутся болью сквозь года?

Если вкратце, дело было так.

Давным-давно в Лилаковых горах случилась страшная лавина: силль, живший между скал, проснулся. Он принял облик человека и пошел искать приключения. Первой ему на пути попалась наша деревня — силль попросил укрытия, сказав, что он простой отшельник, и его жилище уничтожил обвал.

Силля пустили. Более того, его, под человеческой личиной, умудрились полюбить. И предложили остаться в деревне на роли мага. А то своего у них не было — только староста, который немного умел ворожить, занимал обе должности сразу. Дефицит кадров на лицо!

Но староста как раз-таки не обрадовался сопернику. Несколько раз он убеждал силля покинуть деревню — под теми или иными предлогами, всё настойчивей и настойчивей. А потом и вовсе решил убить незваного конкурента.

— Я хочу, чтобы вся деревня принадлежала мне. Вся она, целиком, сегодня и всегда, ясно тебе, недоумок? — прорычал староста, занося над силлем топор.

Силль разозлился. И проявил свою истинную сущность, что стало для мужичка большим сюрпризом.

В ярости горный дух нарушил закон колокольчиков: спрятал в них не отпечатки людей, а самих жителей деревни…

— Я хотел проучить старосту, — вздохнул рассказчик, когда я мальца поперхнулась на этом моменте.

Силль швырнул наполненные колокольчики в человека — целый водопад звона, двести штук, колдунским жестом сорванных с платья. А потом остановил в деревне время… И запер врата: так, что теперь её нельзя было найти.

— Мечты сбываются! — прозвенел силль обалдевшему старосте. — Теперь все здесь — твое и только. А раз ты считаешь себя лучшим магом, чем я, то расколдовывай людей сам!

И разозленный, обиженный дух покинул долину.

Шли годы. Силль медленно терял силу, ему пора было возвращаться в своё ущелье для нового сна. На прощанье он решил посмотреть, что стало с деревней.

Оказалось, что староста не стал никого расколдовывать. Он просто ушел, забрав все колокольчики, оставив деревню пустовать, раз за разом проживая один и тот же сценарий — сценарий её последней ночи, предшествующей неудавшемуся убийству силля…

Силль стал искать колокольчики, призвав на помощь снуи — духов снега. Вскоре снуи узнали, что староста продал сундук диковинок одному торговцу, а тот — другому, а другой — третьему, а третий погиб в Лощине Предсказаний… Обители ледяных гигантов, огромных великанов, не самых умных, но точно самых прожорливых жителей гор.

— Небо голубое! — охнула я. — Да зачем его туда вообще понесло, этого торговца?

Силль пожал плечами: неисповедимы пути авантюрные. Факт остается фактом: сундук лежит там до сих пор, ибо несъедобен, а значит, местные жители не нашли ему применения.

Но снуи не могут его забрать — он слишком тяжелый. А силль уже не может заходить так далеко: гора неизбывно притягивает его… Из жилых мест старому силлю теперь доступны лишь Ворота Солнца и сама деревня.

Поэтому он решил привлечь для помощи чародеев.

Сложность была в том, что в деревню можно попасть только добровольно и в полном сознании, но при этом, если искать её специально — не найдешь. Поэтому возница разработал план с «исчезновением» и «коварным снуи».

Раз за разом ничего не удавалось: маги, заманённые в кэб и брошенные на перепутье, либо слали приключения к праховой бабушке и пешком возвращались в город, либо шли за снуи зачарованно, слюнекатащеся — что тоже не подходило.

В общем, вознице нужны были два мощных и при этом безбашенно-любопытных колдуна, которые в ночи попрут навстречу проблемам, а не тёплому очагу. В этом плане ему повезло — в кои-то веки! — со мной и моим случайным попутчиком.

— М-м-м, еще чародеи должны быть милосердны, — прикинул сыщик, дослушав рассказ. — Ведь по факту у вас нет ни единого рычага давления на нас. Магия ваша почти иссякла. Годы берут своё. Мы можем просто взять и уйти, не купившись на сладкую сказочку.

— Можете, — согласился силль. — Но я надеюсь на вашу помощь.

— А что будет потом? — заинтересовалась я. — Вы проведете какой-то обряд? Местные жители будут помнить эти годы внутри колокольчиков? Или просто начнут жить с того момента? Вы останетесь у них чародеем, как хотели? Или уйдете к себе в гору? Как всё это работает?

Силль почесал ледяной нос и задумчиво уставился влево и вверх.

— Да, я проведу обряд; они начнут жить с того дня, ничего не помня; а я… я вернусь в свою гору для нового сна.

Он вздохнул, выдержав паузу:

— Так вы поможете? На кону двести жизней.

— Двести две, — поправила я. — Учитывая описания лощины, мы с господином Голден-Халлой тоже фишки без иммунитета. Сметут гиганты нас с доски и не заметят.

— Двести две, — покорно повторил силль. — Ну… Поможете?

— Поможем, — вздохнула я, потому что Берти не спешил с ответом, испытующе разглядывая духа. — Куда ехать?

Силль помотал головой:

— Сейчас никуда. Позже.

— Милый силль, я очень опаздываю, иначе б вообще не села в ваш кэб! — напомнила я. — Так что диктуйте, э-э-э, адрес.

Вдруг Голден-Халла, уже вылезший из кресла и наматывавший по комнате задумчивые круги, фыркнул и по-отечески похлопал меня по плечу:

— Эх ты, лесная коллега! — укорил он. — Сказали же: время здесь не идёт. Пока мы тут, никто никуда не спешит.

— Это так, — кивнул силль, — В замершей деревне Колокольчиков всегда ночь, в какой бы момент вы сюда не попали. А снаружи не пройдет и минуты с момента вашего прибытия, пока вы не шагнете обратно за ворота. Так что можете отдохнуть.

Отдохнуть…

Звучало неплохо с учетом того, что марш-бросок через горы остудил меня до самых косточек. И отогреться пока никак не получалось.

Уже грезя о теплой кроватке, я всякий случай погрозила духу пальцем:

— Ну смотри! Если окажется, что ты наврал, я натравлю на тебя своего наставника.

— А кто твой наставник? — заволновался лже-возница.

Насколько мне известно, подобные существа умеют читать мысли. Эмоции. Настроения. В общем, телепаты плюс эмпаты: только подставь зрачки.

Так что в ответ я лишь со значением уставилась силлю в глаза.

Видимо, он успешно прочел в них имя Теннета, выписанное полыхающими огнями то ли инквизиции, то ли преисподней. Так или иначе, силль сглотнул, с голубого виска его сползла капелька оттепели.

Любопытный взгляд Берти, сверлящий по типу гномьего бора — до самой печёнки — переплыл на меня.