– А вы не боитесь, что он…

– Что-то у нас украдет? – закончила мою фразу Римма. – Нет, конечно. У своих красть западло. А Толик очень серьезно относится к понятиям. Да и он знает, что на своих бывших одноклассников может положиться. Ему и деньги на адвокатов собирали, и передачки отправляли, а Полька даже с концертом в колонию приезжала, когда Толик что-то выкинул и ему дополнительный срок грозил. Полька спела какие-то арии, еще что-то из своего эстрадного репертуара без фонограммы – про грешок Толика забыли.

– Это все? – уточнила я.

Римма кивнула и объявила, что после этого важного мероприятия она отвезет меня туда, куда я пожелаю. Конечно, если все пройдет нормально. Я сказала, что хотела бы в Петродворец.

Вечером я впервые сидела за столом с хозяевами, правда, уже после того, как с него убрала. Мы обсуждали меню. По ходу дела Андрей Павлович сообщил мне, что в семье его родителей всегда был культ еды, и родители, можно сказать, жили от одного праздничного стола до другого. Кроме Нового года, Восьмого марта, Дня Советской армии, дней рождений, отмечалось еще множество праздников, например, День космонавтики. Главное – чтобы был повод собраться. Родственникам и друзьям, которые приходили в гости (и любили бывать у Светозаровых), давались задания – что принести. В советские времена тотального дефицита это было актуально. Мама же с папой могли из ничего приготовить очень вкусные блюда. Андрея рано стали приобщать к кухне, но в последние годы ему просто некогда готовить, да и габариты не позволяют проворно перемещаться от плиты к разделочному столу. Андрей Павлович сказал, что вся техника, имеющаяся на кухне, закуплена им.

В субботу он сам планировал приготовить плов, мне же были выданы компьютерные распечатки с рецептами салатов. Если бы не имелось упомянутой техники, я бы, конечно, все это приготовить не смогла. Но как здорово, что появились машины, которые режут продукты, причем так, как тебе нужно! Надо бы купить комбайн и послать маме с бабушкой… Римма объявила, что поможет мне накрывать на стол – хотя бы потому, что я могу не знать, как это сделать правильно.

Принимать гостей планировали в самой большой комнате, задуманной как зал из рыцарского замка. Правда, если не ошибаюсь, в залах, где собирались рыцари, ставилось по несколько столов, чтобы члены различных боевых отрядов не перемешивались. Каждый отряд сидел за своим, более высокопоставленные рыцари – ближе к возвышению, на котором располагался хозяин замка (или даже на самом возвышении), или к очагу.

Здесь никаких возвышений не было, но имелся огромный неполированный стол, Римма сказала, что дубовый. В двух углах стояли доспехи, в третьем, в специальной подставке, – шпаги (хотя у рыцарей вроде были мечи), в четвертом – старинное пианино. На стенах висели непонятные мне гербы и знамена. Стулья тоже были деревянные, с высокими резными спинками. Пол здесь выложили каким-то неизвестным мне шероховатым камнем. В кухне была керамическая плитка, в остальных комнатах – паркет.

Не знаю, как я выдержала подготовку к мероприятию, но вроде бы хозяева пока оставались довольны. Чернокожая и белобрысая девицы так и не появлялись из своей комнаты. Ни Андрей Павлович, ни Римма про них не вспоминали. Я не знаю, пользовался ли их услугами Андрей Павлович по ночам, поскольку в квартире была хорошая звукоизоляция, да и я сильно уставала и вообще всегда спала крепко. И расстояния тут были не такие, как во всех квартирах, где мне доводилось бывать за свою жизнь.

В субботу с утра дул сильный ветер. Даже несмотря на стеклопакеты, мы в квартире слышали его завывания. И вода в Неве поднялась.

– Наводнения никогда не видела? – спросил у меня хозяин.

Я видела, как по весне разливало речку, протекающую у окраины нашего города, но такой реки, как Нева, не видела никогда. Тем более берегов, закованных в гранит, и великолепных дворцов, которые на них возвышаются.

– А нас может затопить? – спросила я.

Андрей Павлович сказал, что за годы его проживания в этой квартире вода несколько раз выплескивалась на набережную, затопляло ее дважды, и по полдня приходилось сидеть дома. Одна подруга его мамы, проживавшая на другом берегу Невы, еще в советские времена была вынуждена два дня провести дома, так как у них тогда затопило двор, подвал, и вода дошла до первого этажа. Потом в подвале из-за батарей доставали рыб. Но сейчас опасаться совершенно нечего.

Во-первых, квартира на пятом этаже, а так высоко вода точно не поднимется. Во-вторых, теперь можно в любой момент вызвать вертолет, и если очень нужно покинуть квартиру, это можно сделать.

– Но крыша-то покатая! – воскликнула я. – Как он там сядет?

Мне объяснили, что садиться он не будет, а зависнет у окна, и с него на подоконник перекинут своеобразный мостик, по которому легко перебраться в салон. Теперь можно получить такие услуги, о которых в советские времена люди не могли и мечтать. Главное – чтобы деньги были для их оплаты. Имущество фирмы на первом этаже застраховано на случай наводнения – в питерских страховых компаниях предлагается и такая услуга. Да и воду теперь соответствующие службы способны откачать довольно быстро, в особенности если материально простимулировать определенных сотрудников этих служб.

Все гости успели приехать до того, как вода стала заливать набережную. Все воспользовались или услугами такси, или машинами с личными шоферами, которых на всякий случай отправили подальше от набережной, чтобы не испортить машины. Автомобили Андрея Павловича и Риммы еще утром шофер отогнал в другую часть Петербурга. Ко второй половине дня во дворе не осталось ни одного транспортного средства.

Первым появился актер театра и кино Владилен Лебединский с девушкой. Девушка годилась ему в дочери и отличалась мальчишеской фигурой. Сам Лебединский облачился во фрак с бабочкой, девушка же выбрала черные блестящие брючки и балахон с жабо. Актер вручил мне трость и шляпу, как делал это в фильмах, действие которых разворачивается в девятнадцатом веке, и нисколько не удивился моему появлению в доме Светозаровых. Правда, я была в заказанной мне Риммой форме – серо-голубом неброском платье, белом кружевном передничке и накрахмаленной кружевной штуковине в волосах, удерживаемой двумя заколками-невидимками. Не знаю, как называлась эта штуковина, но по форме она напоминала маленький кокошник. Мне пришлось из-за нее слегка изменить прическу, но длинные волосы это позволяли, и она «села» мне на голову очень удачно.

У девушки, представившейся Сашей, были пушистые белые волосы, небрежно раскиданные по плечам (вероятно, дорогим парикмахером), длинные ресницы и светло-карие глаза. Косметикой она не пользовалась. Девушка мне очень искренне и дружелюбно улыбнулась.

Во время последнего разговора с мамой и бабушкой обе мои родственницы просили выяснить семейный статус любимого актера. Вроде бы он никогда не был женат, хотя прославился многочисленными романами, как на съемочных площадках, так и за их пределами. Теперь, значит, как и многие в его возрасте, он перешел на юных леди.